Нашла в ящике конверт от покойной бабушки - его содержимое изменило мою жизнь

Все началось в тот день, когда я решила разобрать старый бабушкин комод. Три года он простоял в углу моей спальни после её смерти, и руки никак не доходили заглянуть внутрь. Меня всегда пугала мысль, что придется перебирать вещи человека, которого больше нет.

Верхние ящики не хранили никаких сюрпризов — старые фотоальбомы, платки, бусы из янтаря. А вот в нижнем, самом глубоком, под стопкой пожелтевших газет лежал конверт. На нем аккуратным бабушкиным почерком было выведено: «Для Веры. Открыть после моей смерти».

Я — Вера. И бабушки нет уже полгода.

Руки дрожали, когда я разрывала конверт. Внутри лежали две фотографии и письмо. На первом снимке — молодая женщина с младенцем на руках. На втором — военный в форме.

“Милая моя внучка! Если ты читаешь это, значит, меня уже нет. Есть вещи, которые я должна тебе рассказать, не смогла рассказать их при жизни.”

Дальше бабушка описывала, как моя мама Надежда в восемнадцать лет влюбилась в военного, который служил в их городке. Как забеременела. Как он обещал вернуться, но исчез. А через год она познакомилась с Игорем, моим... отцом? Нет, как выяснилось, не отцом.

— Игорь принял тебя как родную, — писала бабушка. — Он настоял, чтобы Надя никогда не рассказывала тебе правду. Говорил, что любит тебя как собственную дочь.

Все закружилось перед глазами. Сорок два года я жила с уверенностью, что знаю, кто я. А сейчас оказалось, что половина моей жизни — ложь.

Я отпросилась с работы на следующий день и поехала к маме. Папа умер пять лет назад, и она жила одна в нашей старой квартире. Три часа в дороге я репетировала разговор, но когда мама открыла дверь, все заготовленные слова вылетели из головы.

Я просто положила перед ней фотографии.

Её лицо изменилось.

— Где ты их взяла? — тихо спросила она.

— Бабушка оставила, — ответила я. — Почему вы мне не сказали?

Мама опустилась на стул и закрыла лицо руками. Я видела, как дрожат её плечи.

— Мы хотели как лучше, — произнесла она, наконец. — Игорь... твой папа... он боялся, что ты будешь чувствовать себя ненужной, если узнаешь. Он так сильно тебя любил, Вера.

Я не знала, что чувствую — гнев, обиду, растерянность. Всё смешалось.

— А мой настоящий отец? Кто он? Где он сейчас?

Мама тяжело вздохнула.

— Его звали Степан. Офицер. Красивый, обаятельный... Я не сказала ему о беременности, просто не успела. А потом его перевели в другую часть, и он просто... исчез. Я пыталась его найти, но безуспешно.

— И вы решили, что лучше мне ничего не знать? — мой голос дрожал.

— Прости, — мама взяла меня за руку. — Сначала мы ждали, когда ты подрастешь. Потом Игорь настаивал, что это может тебя ранить. А потом... потом стало слишком поздно что-то менять.

Я вырвала руку и подошла к окну. Во дворе играли дети. Такие беззаботные, уверенные, что знают, кто они.

— Я хочу его найти, — сказала я твердо.

Мама побледнела.

— Зачем? Прошло столько лет...

— Затем, что я имею право знать.

Следующие недели превратились в настоящее расследование. Я нашла военкомат, где служил Степан, подняла архивы. Выяснилось, что он жив и живет в соседней области. Отставной полковник.

Я не предупредила его о визите. Просто позвонила в дверь. Открыл седой мужчина с военной выправкой. Я сразу узнала его — те же глаза, что смотрят на меня из зеркала каждое утро.

— Вы Степан Андреевич? — спросила я.

— Да, — он нахмурился. — А вы кто?

— Я дочь Надежды Сомовой. Меня зовут Вера.

Он пошатнулся и схватился за дверной косяк.

— Господи, — только и сказал он.

Мы сидели на кухне, пили чай. Он рассказывал о том, как искал маму после перевода, но ему сказали, что она уехала. О том, как женился, но брак распался. О том, что детей у него больше не было.

— Я не знал, — повторял он. — Клянусь, я не знал о тебе.

Я не знала, верить ему или нет. Но видела, как дрожат его руки, когда он рассматривает мои фотографии.

— У тебя есть дети? — спросил он.

— Сын. Ему шестнадцать.

— Я... могу с ним познакомиться?

Я не ответила. Мне нужно было время.

Дома я долго смотрела на фотографии отца. Моего настоящего отца. И на фотографию Игоря — человека, который растил меня, любил, учил кататься на велосипеде и утешал после первого разбитого сердца.

Через неделю я снова поехала к маме. Мы долго говорили. Плакали. Наконец, я сказала:

— Я понимаю, почему вы молчали. Но правда всегда лучше.

Потом я позвонила Степану и пригласила его на обед. Познакомила с сыном. Было странно и неловко, но это было начало.

Игорь всегда будет моим отцом. Человеком, который выбрал меня. А Степан... он часть меня, моей истории. Я не знаю, какими будут наши отношения, но теперь у меня есть еще один близкий человек.