Папа-филолог - горе в семье

Витя сидел на диване и старался не грызть ногти. От этой привычки его отучили еще в детстве, но сейчас он сильно нервничал, поэтому пагубное пристрастие вновь подняло голову, но Витя с ним боролся. 

Витя нервничал и у него был для того отменный повод. Сейчас жена должна вернуться с работы, и ему придется отчитываться, как он сходил с сыном на утренник в детском саду. 

На прошлой неделе Витя поспорил с женой, что и сам способен подготовить ребенка к утреннику в детском саду. По тому, как просто жена согласилась на эксперимент, Витя заподозрил, что это была спланированная провокация, но отыгрывать назад было стыдно. 

До утренника была неделя, поэтому Витя был уверен, что он успеет подготовить и костюм, и стишок. Много ли ума надо, чтобы справиться с такой плёвой задачей?

Ума-то много, наверное, и не надо было, а вот попить таблеточки для памяти не помешало бы, потому что Витя совершенно забыл про грядущее мероприятие, а жена не напоминала. Сын тоже вспомнил об утреннике только за день до него. 

Воплощать задуманный костюм уже не было времени, поэтому Витя решил скреативить. Картонных коробок для создания робота в доме не нашлось, но Вите попались на глаза залежи туалетной бумаги. 

Решение пришло само. Быть сыну мумией. А что? Просто и элегантно! Со стишком дело тоже решилось быстро, сын схватывал все очень быстро. Витя гордился своим педагогическим талантом и собой в принципе. 

Но ровно до тех пор, пока не пришли в детский сад. Увидев костюмы других детей, Витя немного завис. Он ожидал обычный утренник, каким он помнил его из своих детских лет, а тут дети были одеты как на прием во дворце. 

Сделав морду лица чемоданчиком Витя стал уверенно заматывать сына в припасенную туалетную бумагу. Переделывать пришлось два раза, потому что когда сын начинал двигаться, бумага начинала разваливаться, что очень веселило саму мумию и очень огорчало Витю. 

Для фиксации этого великолепия Вите пришлось просить у сраженных мощным креативом воспитательниц скотч и заматывать хихикающего сына, который уже раздал часть костюма на более насущные нужды страждущему населению. 

Когда наконец-то все собрались, родителей рассадили на неудобные кресла, а детей выгнали в другое помещение. Окружающие Витю мамы дружно достали телефоны и приготовились снимать своих чад. Витя решил, что не хочет оставлять лишние улики, поэтому сделал вид, что телефона у него нет. 

Началась веселенькая музыка и дети под чутким контролем воспитателей вышли и закружились в какой-то танцевальной композиции. У Витиной мумии в процессе плясок продолжал отваливаться незафиксированный скотчем костюм. 

- А если бы бумага была желтая, то это был бы костюм осеннего дерева, - подумал Витя и на всякий случай запомнил эту мысль. Вдруг еще раз придется участвовать в подготовке к утреннику. 

Танцы закончились, началось чтение стишков. Вот тут Витю стали терзать смутные сомнения. У всех стишки были какие-то детские, про грибочки, цветочки, бабочек и прочие прелести природы. А они учили совершенно другое стихотворение, которое выбрал сам Витя. 

Шепотом проконсультировавшись с сидящей рядом чьей-то мамой Витя сбледнул с лица. Он стал жестами и мимикой привлекать к себе внимание сына, а когда тот на него все-таки посмотрел, постарался максимально доступно пояснить, что не надо читать стих, который они выучили. 

Сын, частично потерявший костюм в борьбе с хореографией, радостно кивал, но по его лицу Витя видел, что сын ничего не понял. Засомневавшись в своих способностях мима, Витя закрыл лицо руками и приготовился к худшему. 

Вот его мумия встает со стульчика и выходит в центр комнаты, начинает громким звонким голосом декламировать.

- Сыпь, гар-р-р-рмоника! Скука… Скука…
Гар-р-р-р-рмонист пальцы льет волной.

Витя зажмурился и представил, что он облачко и все происходящее его не касается. Он ждал следующих строк, но их не последовало. 

Воспитательница, тоже знавшая шедевры Сергея Есенина, быстро сообразила, что последует за "волной", поэтому громкими овациями прекратила чтение этого бессмертного произведения. Мумия надулась и попыталась продолжить, но была усажена на стульчик, где в таком надутом состоянии и просидела до конца утренника, периодически ковыряясь в носу и вытирая палец о столь удобный в этом плане костюм. 

Витя еле досидел до конца мероприятия. Когда отгремели финальные овации, Витя подхватил свою сопливую мумию и быстро распрощался с воспитателями, поспешил домой. 

По пути он разматывал сына от остатков костюма, попутно успокаивая себя, что ничего страшного не произошло. С сыном они договорились ничего не рассказывать маме. Утренник прошел хорошо, костюм был, стишок он рассказал. Нет, маме читать стишок ни в коем случае нельзя. Почему? Потому что вот тебе шоколадка и не задавай глупых вопросов. 

Вроде бы все решено, сын не подведет, но Витя все равно нервничал. И когда жена вошла в квартиру, Витя понял, что нервничал он не зря. Жена метала громы и молнии, посрамив Зевса, Тора и прочих властителей электричества. 

Витя пытался было бодрым голосом рассказывать, как они замечательно сходили на утренник, но жена молча сунула ему под нос телефон с запущенной видеозаписью. 

На ней прекрасно было видно уже изрядно потрепанный плясками костюм мумии, а вот мумия встает и начинает читать стихотворение. 

- Ну, откуда я знал, что им раздавали стихотворения? Сын про это не сказал, я и думал, что надо на свой выбор, - слабенько пытался оправдаться Витя. 

- И ты не нашел ничего лучше, кроме как учить с сыном Есенина? Отец-филолог - горе в семье!

Крыть было нечем, это был провал. 

- Я в следующий раз... - начал было Витя, но быстро замолчал. Судя по взгляду жены, второго раза уже не будет. По крайней мере, не с этой женой и не с этим ребенком. А так как других Витя заводить не собирался, то второго шанса ему не видать, как своих ушей. 

- Есенин ей не нравится! Ничего, подрастет, я с ним еще и Маяковского учить буду, - мстительно думал Витя, отбывая наказание по помывке посуды.