Большое интервью Анатолия Артамонова: куда уходят деньги Калужской области?

Калужская область в этом году заняла второе место в рейтинге самых привлекательных регионов для инвестиций. Между тем, инвесторы, которые внесли наибольший вклад в региональный валовой продукт — производители автомобилей — оказались одними из главных жертв кризиса. К проблемам с инвесторами у губернатора Калужской области Анатолия Артамонова недавно добавились новые — его регион облюбовала оппозиция. Специальный корреспондент «Медузы» Илья Жегулев во время международного экономического форума в Санкт-Петербурге встретился с Артамоновым и обсудил с губернатором, как он относится к появлению Михаила Касьянова и Алексея Навального в регионе и как Калужская область планирует зарабатывать во время кризиса.

— На форуме Агентство стратегических инициатив презентовало рейтинг состояния инвестиционного климата регионов России, где вы заняли второе место после Татарстана. Насколько это осмысленный рейтинг и как вы относитесь к критериям отбора?

— Я абсолютно доверяю критериям отбора. Регионы, которые стремятся к росту в этом рейтинге, внимательно смотрят, где они просели, и выправляют год за годом эти недостатки в своей работе. Но если кто-то надеется, что достиг какого-то места и удержится на нем — это неправда. Надо пахать, пахать и пахать. Развитием управлять гораздо сложнее, чем стагнацией.

Не зря господин Ицхак Адизес говорит: «Если вы решили одну проблему, у вас появляется две, а если вы решили две проблемы, у вас появляется четыре, решили четыре — у вас восемь». Это правда, я это на себе испытал. И мне как-то по большому счету не рейтинг приносит удовлетворенность, а конкретные результаты.

Если говорить о результатах, то для меня самая высокая оценка — когда меня не будет уже на этой работе и вообще, может быть, не будет, а люди будут вспоминать добрым словом. Если это не долгоживущие результаты, то, по большому счету, не стоит за них бороться.

— Вас считают одним из самых эффективных губернаторов, особенно за то, что вы привлекли автомобильные заводы в свою область, которые составляют 42% валового регионального продукта.

— Мы не только автомобилистов привлекли, мы привлекли огромное количество инвестиций в разных отраслях, у нас экономика диверсифицирована максимально. Раньше не было у нас фармацевтов, а сегодня более 50 производителей фармацевтической продукции. Мы сформировали мощнейший фармацевтический кластер.

— Но если брать автомобилестроение, то оно занимало в общем объеме промышленного производства 42% региона. А в налоговой базе доходы сколько от них составляли?

— Сегодня в автомобилестроении у нас более 30 предприятий, они составляют около 30% в общем объеме промышленной продукции региона. И в хорошие времена они в налоговой базе доходили до этой же цифры. Но сейчас у них рынок-то резко упал, и объемы упали, и прибыль упала. Ну, мы замещаем другими производствами.

— То есть регион сильно просел?

— Автомобилисты везде просели, по всей стране, сильно. Это наша беда.

— А вы закладывали эти риски, когда строили в Калужской области автомобильный кластер?

— Я не думаю, что кому-то надо злорадствовать по этому поводу. Но мы с этой бедой справимся.

Сборка автомобилей Citroen С4 на заводе ПСМА Рус в Калужской области. Июль 2010-го

Фото: Алексей Филиппов / ТАСС / Scanpix

— То есть вы понимали, что кризис из-за падения спроса первым делом бьет по автомобилестроению?

— Ну не только по автомобилям — он по строительной отрасли ударил — сократилось потребление строительных материалов, цемента. Кризис ударил по потребительскому спросу. Мы же развернули огромный кластер производства приборов радиоэлектроники и, в частности, почти каждый четвертый телевизор, который был продан в прошлом году в нашей стране — это телевизор, произведенный в Калужской области на заводе «Самсунг». Там тоже упали продажи.

— Говорят, это потому что все в декабре закупились на два года вперед.

— Я не знаю, почему.

— А если брать, собственно говоря, методы борьбы — как выходить из кризиса?

— Работать и еще раз работать. Создавать условия для участников экономической деятельности, стараться еще более комфортными сделать условия работы, потому что во время кризиса всем и так тяжело. И надо снимать любые помехи на пути у тех, кто занимается бизнесом.

— Какие у вас есть идеи?

— При реализации той политики инвестиционной привлекательности, какую мы уже объявили, надо быть еще более внимательными ко всем.

— Это как, внимательным?

— Чтобы не было никакой бюрократии. Может так быть, что кому-то нужна помощь или он нуждается в решении каких-то вопросов. «Я вам позвоню», — говорят ему и не звонят, или «я вам отвечу» — и не отвечают. «Завтра приходите». Вот этого не должно быть — мгновенно надо откликаться.

— Но пока на федеральном уровне только еще больше предлагают регулировать бизнес. Кажется, все больше появляется запретительных мер.

— Я согласен с тем, что правила надо менять реже, над принятием тех или иных правил надо думать глубже, и должна быть стабильность и предсказуемость. Нельзя каждый год, а то и месяц, вводить все новые и новые условия и правила игры — это очень напрягает участников экономической деятельности, и с этим я согласен.

— Вы давно говорите об одной перемене, которая должна произойти — о повышении мотивации регионов с помощью денег, которые будут оставаться в регионе, если регион будет наращивать налоговую базу. Сейчас, если регион больше зарабатывает, то у него больше забирает Москва.

— Да, мое глубокое убеждение, что нужно стимулировать регионы, чтобы они стремились как можно больше зарабатывать. А сегодня получается так, что регион, который пока еще не зарабатывает, посмотрит на тот, который уже зарабатывает, скажет: «да на хрена мне это надо — завтра я буду с протянутой рукой!»

Потому что фактически — регион, который сам зарабатывает и повышает налоговую базу, он наказывает себя два раза. Он становится самодостаточным — ему перестают давать дотации из федерального бюджета, и, вместе с тем, он на бумаге оказывается хорошо обеспеченным с точки зрения бюджета. Ему устанавливают высокий процент софинансирования при совместной реализации федеральных программ. Это, конечно, плохо. Это недальновидно.

У меня такая идея. Регион берет и тратит свои какие-то деньги на развитие инфраструктуры, чтобы инвестора привлечь. И договаривается на берегу, допустим, с Минфином России, министерством экономики России. Регион говорит: «Ребята, я вот реализую такой проект, я сейчас затрачу свои деньги. Вы же пока ничего с этой территории не получаете?», — «Ничего». — «А если этот проект у меня будет успешный и вы начнете получать деньги в федеральный бюджет — пожалуйста, поделитесь частью своих денег, доходов, чтобы я покрыл расходы».

Вот что нужно делать. Но это не делается.

— А, может быть, жестче отстаивать эту позицию?

— Я очень жестко отстаиваю, очень. Жестче уже нельзя. Но, я думаю, принцип такой: вода камень точит. Когда-нибудь это все равно будет услышано.

Алексей Навальный на встрече с избирателями праймериз «Демократической коалиции» в Калуге. 11 июня 2015

— Казалось бы, Калужская область один из самых успешных регионов в стране. Но именно сюда сейчас пришла оппозиция. И Алексей Навальный и Михаил Касьянов приезжают в регион и активно участвуют в региональной выборной компании. Как вы относитесь к ним? Вас это не удивило?

— А вы знаете, что меня еще радует или поразило? Они все приехали — Касьянов приехал, от Навального приехали. Но есть еще наши местные, тоже оппозиция. И вот местные говорят: «Наш губернатор такой-сякой!». А московские и говорят им: «Подождите, ваш губернатор — хороший!». И один сказал, и второй. Я думаю: «Елки-палки, надо же!»

— То есть они конкурируют с вашей партией на выборах, но при этом вас хвалят?

— (разводит руками) А чё приехали — не знаю.

— У них практически ваш лозунг — больше денег оставлять региону, который их зарабатывает. Не обидно вам?

— Я думаю, что они посмотрели то, о чем я говорю, и решили…

— 40% НДС предлагают оставлять в регионе. Это ваша идея?

— Я не согласен. Еще раз меня послушайте. Я сейчас вам буду объяснять так, как будто вы — ноль в экономике. Вот смотрите: регион решил обустроить какую-то территорию, сделать ее индустриальным парком. Для этого туда надо подать газ, воду, электроэнергию, очистные сооружения построить, железную дорогу построить, автомобильную дорогу построить — потратить деньги.

Регион приходит в министерство финансов России, министерство экономики России и говорит: «Ребята, давайте мы с вами подпишем соглашение. Я сам свои деньги сюда вложу. Вот эта территория — видите, вот там козочки пасутся?», — «Видим». — «Вы сегодня от нее налоги имеете?», — «Нет». «Я вам обещаю, что будете иметь, но я у вас ни одного рубля не прошу на обустройство этой территории, на строительство всей этой инфраструктуры, я сам найду. Но, когда вы начнете получать отсюда доходы, пожалуйста, частью своих доходов поделитесь, чтобы мы эти расходы мои пропорционально нашим доходам поделили». Справедливо?

— Справедливо.

— А Минфин наш, когда получает себе эти доходы отсюда, (с наших индустриальных парков он получил уже больше 360 миллиардов) — ему становится жалко. И ничего не дает. Это политика сиюминутной выгоды, она не ведет никуда. Вернее, она ведет в никуда.

— А сколько вы предлагаете оставлять в регионе?

— А я не знаю. По моим подсчетам, мне хватило бы 10%, причем не всего НДС, а только НДС от этой территории. Надо считать, какой объем моих затрат, и пусть откуда хотят платят, пусть прямым счетом отдадут, необязательно из НДС, а скажут: «На, ты действительно затратил, но мы заработали на этом, на тебе немножко из этих денег».

— То есть вам немного надо.

— Нет. И не всего НДС — зачем он мне нужен, а государство на что будет оборону содержать или другое? Не надо разоружать страну.

— Ну конечно.

— Немножко, и только от этих.

— Немножко, вроде, и так остается в регионе?

— Ничего не остается — из НДС у меня ничего не остается. Вот пусть хоть немножко дадут.

— Только индустриального парка и даже не области, да?

— Только оттуда, куда я вложил. Остальное — это не моего ума дело.

Министр промышленности и торговли Денис Мантуров, Анатолий Артамонов и Анатолий Чубайс на открытии фармацевтического завода "Ниармедик-Фарма" в Обнинске. 5 июня 2015-го

Фото: Артем Коротаев / ТАСС / Scanpix

— А вы, получается, все потратили, а вам говорят просто: «Молодец!».

— Они получили и говорят мне: «Молодец, на тебе рейтинг, иди!».

— То есть мотивация, получается, только попасть в нормальный список — и все.

— Да нет этой мотивации для меня.

— Ну, у вас-то, конечно, нет.

— Если ты напишешь не так, как я тебе говорю, я тебе яйца оторву.

— Это интервью, как скажете — так и напишем. И все-таки идея оппозиции — 40% с НДС оставлять в регионе…

— Забудь. Я об этом не говорил.

— Да, вы об этом не говорили. Но это идея просто более радикальная, но о том же, о чем вы говорите.

— Это полная глупость. Я никогда не соглашусь…

— Почему?

— Вот никогда. Бюджет нельзя нарушать, трогать нельзя. А вы знаете, сколько обязательств у федерального бюджета? Будь здоров! Касьянов лучше других это знает. Поэтому нельзя трогать, иначе нам не на что будет ни армию содержать, ни пенсионеров, ни учителей, ни университеты, ни дороги федеральные строить, ни железные дороги. Знаете, сколько у нас обязательств у федерального бюджета? Зачем разрушать бюджет? Не надо.

Надо сделать вот это, что я говорю: интерес пробудить, мотивацию. Две составляющие: чуть компенсировать и не наказывать, не повышать долю софинансирования при реализации федеральных программ. Не надо этого делать.

— А вообще опять пошли разговоры, что регионы должны быть более самостоятельными и финансово независимыми от центра. Давать больше полномочий и, соответственно, налогов больше оставлять.

— Понимаешь, бюджетный кодекс — сложнейший документ, который формировался на основе существующих реалий. Ну нельзя так просто взять и вольно с ним поступать.

— Уже один раз поступили в начале 2000-х когда и произошла эта финансовая централизация.

— Да, но теперь — нравится он, не нравится — не надо его трогать. В конце концов, существует механизм выравнивания бюджетной обеспеченности, и многие регионы получают дотации. Им, кстати, сейчас живется гораздо легче, чем самодостаточным регионам. Не хватает — попросил, ему дали.

— Да, типа той же Ингушетии?

— Да и в Центральной России таких полно.

...
Илья Жегулев, Санкт-Петербург, «Медуза»