Бесит, что сын стал меньше со мной общаться из-за невестки

Раньше наши с Мишей отношения были открытыми и доверительными. Каждую неделю — звонок: "Привет, мам, как дела? Что нового?" Мы говорили обо всем: о его работе, о моем здоровье, о политике, о новых фильмах.

Не было запретных тем, не было неловкости. Я всегда знала, что в любой момент могу позвонить сыну, и он ответит, выслушает, поддержит.

Все изменилось после свадьбы. Сначала незаметно: звонки стали короче, разговоры — поверхностнее. Вместо получасовых бесед — пятиминутные отчеты о погоде и здоровье.

Потом я заметила странную закономерность: если Вика дома, сын говорит сухо, отвечает односложно, часто повторяет "да-да" и "хорошо-хорошо", будто отмахивается. Стоит ей выйти — тон меняется, возвращается прежняя теплота.

Однажды позвонила в необычное время, утром — нужен был совет по ремонту стиральной машины. Трубку взял Миша, но на фоне я услышала шепот: "Скажи, что перезвонишь позже!" Сын смутился: "Мам, извини, я на совещании, потом наберу".

Вечером, когда он перезвонил, я поняла, что никакого совещания не было — просто Вика решила, что сейчас неподходящее время для разговора с матерью. Эта маленькая ложь кольнула сердце — раньше мы никогда не обманывали друг друга, даже в мелочах.

Постепенно я стала замечать, что все наши разговоры проходят по одному сценарию. Сын звонит в строго определенное время, обычно днем, когда Вика на работе. Если я звоню в другое время, он часто не берет трубку или обещает перезвонить, но забывает. А если все-таки отвечает, то в разговоре чувствуется напряжение, словно за его спиной стоит цензор.

Я начала планировать свои звонки, выбирая время, когда невестка точно на работе — и это само по себе кажется абсурдным. Разве должна мать высчитывать удобное время для разговора с собственным сыном?

Когда я спросила о планах на лето, он ответил расплывчато: "Надо с Викой обсудить, она решает, куда мы поедем". На мое предложение съездить вместе на дачу, как в прошлые годы, он замялся: "Не знаю, мам, это надо с Викой согласовать".

Даже такие простые вопросы, как "Когда заедешь в гости?", теперь требуют консультации с женой. Словно мой сын утратил способность принимать самостоятельные решения, даже в мелочах.

В день рождения внучки я позвонила рано утром, чтобы поздравить. Миша взял трубку и тут же сказал: "Мам, я тебе перезвоню, хорошо? Не совсем удобно говорить". Перезвонил только вечером, извинился: "Вика считает, что звонить утром неприлично, даже если это день рождения".

Но ведь раньше мы всегда поздравляли друг друга с самого утра! Эта новая "этика общения" кажется надуманной, созданной специально, чтобы ограничить наше общение.

Когда я приглашаю сына заехать ко мне без Вики — просто посидеть, поговорить по душам, помочь с компьютером — он всегда находит отговорки. "Мы же семья, мы всё делаем вместе", — говорит он.

Но разве это нормально, что взрослый мужчина не может навестить родную мать без сопровождения жены? Что в этом такого страшного? Что может случиться за час общения матери и сына наедине?

Я пыталась поговорить с ним об этом, но он сразу занял оборонительную позицию: "Мама, тебе кажется. Вика ничего не запрещает". Но я-то вижу, как он меняется в ее присутствии, как следит за каждым своим словом, как бросает на нее вопросительные взгляды, прежде чем ответить мне.

Это уже не мой прежний Миша — открытый, искренний, самостоятельный. Это какая-то его тень, марионетка, чьи нити крепко держит в руках моя невестка.

Самое болезненное — осознавать, что для общения с собственным сыном мне теперь нужно получить негласное одобрение невестки. Будто между нами встала невидимая стена, и имя этой стене — Вика.

Она как привратник, решающий, когда, сколько и о чем мы можем говорить. И с каждым днем эта стена становится все выше, а наши разговоры — все короче и бессодержательнее.