Лучший друг, показывая прием, случайно сломал мне руку. А потом перестал общаться со мной

Когда Серега записался на рукопашный бой, я был только рад за него. Мой лучший друг с детства всегда комплексовал из-за лишнего веса и неуверенности в себе. В тридцать два года он весил под сто двадцать килограммов и при всем своем внушительном внешнем виде боялся даже в темном переулке один пройти.

– Миш, я решил заняться собой, – сказал он мне месяц назад. – Записался в секцию рукопашного боя. Хочу и вес сбросить, и научиться постоять за себя.

Я поддержал его решение. Серега действительно нуждался в физической активности и уверенности в себе. Мы дружили уже двадцать лет, и я всегда переживал за него.

Первые недели тренировок Сергей был в восторге. Рассказывал, как изучает базовые приемы, как постепенно худеет, как чувствует себя сильнее. Я радовался его энтузиазму.

– Представляешь, тренер говорит, у меня хорошие данные, – делился он со мной. – Говорит, что через полгода смогу любого хулигана на лопатки положить.

Я слушал его рассказы с улыбкой. Серега всегда был склонен к преувеличениям, особенно когда дело касалось его достижений.

Через месяц тренировок он заметно похудел и действительно выглядел увереннее. Но главное – он постоянно говорил о боевых приемах, которые изучал.

В очередную субботу мы встретились у меня дома. Серега был особенно возбужден, рассказывал о новом приеме, который разучил на тренировке.

– Миш, хочешь покажу, как правильно от нападения защищаться? – предложил он с горящими глазами.

Я старался откреститься от этого всеми силами, но отказать другу было неудобно. К тому же он так гордился своими успехами.

– Только осторожно, – попросил я. – Я же не тренированный.

Серега заверил меня, что все будет безопасно. Объяснил, что покажет защитный прием, а я должен буду изобразить нападающего.

– Ты просто делаешь вид, что на меня идешь, а я показываю, как отбиваться. Только если что, группируйся при падении, – инструктировал он меня.

Мы отодвинули мебель в гостиной, освободили место. Сергей встал в боевую стойку, которую, видимо, разучил на тренировках.

– Давай, нападай на меня, – скомандовал он.

Я неуверенно шагнул в его сторону, вытянув руки вперед, изображая нападение. Серега схватил меня за руку, резко присел и сделал подсечку.

Я не ожидал такого быстрого движения. Нога подломилась, я потерял равновесие и упал на пол. При падении инстинктивно выставил руку, чтобы смягчить удар.

Боль пронзила меня мгновенно. Острая, жгучая боль в запястье. Я понял, что, наверное, что-то сломал.

– Серега, больно капец, – сказал я, сидя на полу и держась за запястье.

Серега наклонился надо мной, лицо у него было испуганное.

– Да ладно, не может быть. Ты просто ушибся.

Но боль была такой сильной, что я едва сдерживал стоны. Рука опухла за считанные минуты. – Сережа, вызывай скорую. Это точно перелом.

Мы поехали в травмпункт. Рентген подтвердил мои опасения – перелом лучевой кости со смещением. Врач сказал, что нужна операция, установка пластины.

– Как это случилось? – спросил хирург.

Я рассказал про "тренировку" с другом. Врач покачал головой и сказал, что без специальной подготовки такие эксперименты опасны.

Все вместе мне обошлось в сто двадцать тысяч рублей. Плюс реабилитация, лекарства, больничный лист. Для меня, работающего менеджером среднего звена, это были серьезные деньги.

Когда я сказал Сергею о стоимости лечения, он удивился.

– Миш, но это же несчастный случай. Ты сам упал, я же тебя не толкал.

Я не мог поверить своим ушам. Это он предложил "потренироваться", это он сделал подсечку, а теперь говорит, что я сам упал.

– Серега, ты же сам предложил показать прием. И сделал подсечку. Имей совесть.

– Я предупреждал, чтобы ты группировался при падении, – возразил он. – А ты руку выставил. Это твоя ошибка.

Я попросил его помочь хотя бы частично оплатить лечение. Мы же друзья двадцать лет, и случилось это по его инициативе.

Сергей отказался. Сказал, что не виноват в моей неловкости, что каждый должен отвечать за свои действия.

– Миха, я же не заставлял тебя участвовать. Ты сам согласился.

Эти слова больно ударили по сердцу. Получается, я виноват в том, что поверил другу и согласился на его предложение?

После этого разговора Серега стал избегать меня. Не отвечал на звонки, не приходил в наши обычные места встреч. Когда я писал ему сообщения, читал их, но не отвечал.

Через неделю я встретил его случайно в магазине. Он сделал вид, что не заметил меня, но я подошел сам.

– Серый, почему ты меня избегаешь?

Он неловко переминался с ноги на ногу, не глядя мне в глаза.

– Не избегаю. Просто занят очень.

– Мы же друзья. Неужели из-за денег ты готов разрушить нашу дружбу?

Серега, наконец, посмотрел на меня. В его глазах я увидел не вину, а раздражение.

– Миха, ты сам во всем виноват. Надо было аккуратнее падать. А теперь мне  претензии предъявляешь.

Я понял, что он искренне считает себя правым. Что в его картине мира он ни в чем не виноват.

Операцию я оплатил сам, влез в кредит. Три месяца ходил в гипсе, еще два месяца восстанавливался. Рука до сих пор болит в дождливую погоду.

Сергей больше не звонит. Наша двадцатилетняя дружба закончилась из-за его нежелания взять ответственность за свои действия.

Иногда я вижу его посты в социальных сетях. Он продолжает заниматься рукопашным боем, хвастается успехами. И не вспоминает про меня.

А ведь для меня самое болезненное не то, что он не помог с деньгами. Самое болезненное – что он не признал свою вину. Что предпочел потерять друга, лишь бы не нести ответственность.

Рука-то зажила, а вот душевная рана до сих пор болит.