Чуть не поругалась с воспитателем перед Новым годом из-за открытки сына

Мой сын уже как год посещал детский сад. И именно в начале года у него случился новый скачок развития. 

Поведение стало отвратительным, какие бы меры я не принимала. Я пыталась и спокойно разговаривать, и наказывала, и вроде объясняла, почему так нельзя поступать. В общем, делала все, что могла.

Успехи были, но мои труды так и не смогли выбить из малого всё непослушание. Поэтому, когда я повела его в садик, я сразу решила, что расскажу о переменах в поведении педагогу: поведаю о неусидчивости и бунтарстве сына.

Она меня поняла, сказала, что сама была в подобной ситуации. Меня это даже утешило – значит, я не одна, кто столкнулся с безобразным поведением в таком возрасте.

Наставница меня заверила, что постарается найти общий язык с моим изменившимся сыном, поможет в воспитании. Я не особо нуждалась прям в помощи, все же мой ребенок, и это исключительно мое бремя. Но была благодарна за отзывчивость.

Буквально через пару дней я пошла забирать ребенка из сада. По привычке, спрашиваю его, как прошел день, чем они занимались в саду. Он мне рассказывает, что они делали новогоднюю открытку. Однако воспитательница сказала, что открытка сына - это полное безобразие и такое ни в коем случае дарить нельзя.

И в то же время подумала – разве сын будет мне врать о таком? В общем, я решила разобраться в ситуации сразу на следующий день.

Пока мы шли в сад, я в голове прокручивала фразы и выстраивала план диалога. И если сначала я хотела устроить скандал, то потом поняла, что ругаться ни с кем не буду – сперва выясню, правда ли это, а потом уже посмотрю.

Мы пришли, сын переоделся и побежал в группу к остальным детям. Я попросила Оксану Витальевну задержаться на пару минуточек для разговора. А дальше начала выпытывать у нее о произошедшем случае с открыткой. В точности передала ей слова сына.

Когда педагогу все же удалось его усадить за стол и пресечь попытки скакать туда-сюда, он стал баловаться с карандашами. И, вместо того, чтобы нарисовать красивую открытку, он просто с силой давил карандашами на бумагу, да так, что порвал ее.

В итоге он сдал порванную, измалеванную открытку. И воспитательница сказала, что такую открытку дарить некрасиво, так как она мятая, рваная и изрисованная.

Услышав все из уст воспитательницы, я выдохнула с облегчением. Я очень переживала, что ошиблась в любимом воспитателе и она стала некомпетентной, позволив себе без повода раскритиковать поделку сына. 

Я извинилась перед Оксаной Витальевной за недоразумение. Она сказала, что извиняться не за что. Я пообещала поговорить с сыном о том, что нужно рассказывать всю правду, а не утаивать какие-то детали, выставляя других людей в дурном свете.

Одновременно я понимала, что, может, ребенок рассказал историю так, как он воспринял ее сам. Все же, он еще не такой взрослый, чтобы делать какой-то самоанализ. 

Для него все выглядело так, будто воспитательница не оценила стараний. А то, что он сам не приложил особо никаких усилий – он не взял во внимание. В любом случае, я рада, что прояснила ситуацию.