Мама устроила скандал – она спрятала конфеты, а я их отдала внуку. Жалуется, что всё лучшее получает ребёнок

Я не отношусь к тому типу женщин, которые будут ждать каких-то реверансов и заботы – спокойно делаю всё сама, если нужно.

Муж очень ценит эту мою самостоятельность и активность: не дёргаю его по всяким пустякам, а работа у него сложная – требует полной сосредоточенности.

Могу сказать, положа руку на сердце, что такой меня воспитал отец – он был очень решительным и волевым человеком. Хорошо, что я характером пошла в него, а не в маму.

Мать – это такой божий одуванчик, который умудряется обжечь все руки, пока яичницу готовит. Отца эта её слабость и беспомощность забавляла, а меня только злила. И злит до сих пор.

Я её всегда – даже в детстве – называла не мамой, а «этой феей». Так насмешливо я подчёркивала её сказочную несамостоятельность.

Когда я подросла, то поняла: мамино поведение – это такой способ сесть кому-то на шею, ничего не решать и ни за что не нести ответственность. Эти её томно хлопающие ресницы, растерянное лицо не более, чем игра.

И вот теперь, когда отца не стало, нам приходится жить с ней второй год, потому что забота об этой женщине перешла теперь по наследству ко мне.

Меня все эти кривляния и игра в женскую слабость особенно раздражают на фоне того, что у нас с супругом сыну всего 4 года. Самое время бабушке нашей собрать себя в единое целое и помочь дочери с заботой о малыше. Но это только мечты.

Муж моей злости на мать не понимает и часто любит мне повторять:

- Катя, все люди разные. Научись принимать слабых – они не такие, как ты и я. Таким людям нужна наша помощь. Это не притворство, они такими родились! 

Вот так и мой отец считал. Только он почему-то уже в могиле, а мама живёт в своё полное удовольствие.

О чём бы я её ни попросила, у неё вечно отговорки – ой, это она не понимает, а это не умеет или за что-то там боится браться.

Вот так и прыгаю, как стрекоза – тащу на себе весь быт нашей семьи.

А недавно, после новогодних праздников, я взялась разбирать шкафчики на кухне и наткнулась на пакет дорогих шоколадных конфет, спрятанный за коробками с крупой.

- Сеня, беги сюда! Праздник на твоей улице! – крикнула я со смехом.

На мой окрик прибежал не только сын, пришла и мама.

- Ты что делаешь? – взвизгнула она, увидев, как я протянула сыну конфету.

- Что такое? – вздрогнула я.

- Эти конфеты я для себя отложила! Нечего их ребёнку давать – он все праздники сладкое лопал, ему вредно! – чуть не плача, высказала мне мать.

Я даже в какой-то ступор на несколько секунд впала от такого пассажа.

Придя в себя, я просто захлебнулась от возмущения:

- Что это значит – отложила для себя? Разве у нас тут не всё общее? И вообще, все эти конфеты к празднику я покупала. А ты решила у внука забрать и спрятать? Да кто ты после этого? 

- Семён и так получает всё самое лучшее. А я живу, как невидимка какая-то. Вот когда твой папа был жив, он мне всегда всё самое вкусное отдавал – заботился обо мне! Теперь я никому не нужна! Даже ем всегда после ребёнка! – выдала мне мама.

Вот как на это реагировать?

Я собрала всю свою волю в кулак и как можно спокойнее объяснила матери, что Сеня ест первым, потому что он маленький. А она могла бы и сама о себе позаботиться. Хочется конфет – купи себе сама или нам об этом скажи! Но забирать тайком у малыша – это какое-то извращение.

- А я не привыкла просить! Почему я должна унижаться? Муж мне всегда сам и конфеты, и шоколад покупал – знал, что я люблю, когда сладкое есть дома. А теперь я клянчить должна? Дожила! Родная дочь никогда мне пирожное или шоколадку не купит – только всё сыночку своему! – продолжила возмущаться мама.

И в этот раз она не играла роль – в глазах у неё блестели слёзы.

Конечно, она тоскует по той жизни, где мой отец был для неё всем – и мужем, и прислугой, и старшим товарищем. Не хочется ей идти в магазин, потом что не любит с продавцами общаться – пожалуйста, папа сходит!

Только вот я – не папа. Больше капризам матери никто потворствовать не собирается! Хочет конфет – пусть идёт в магазин и покупает. Даже странно такие вещи взрослому человеку говорить!