Мама всю жизнь выбирает мужиков, которые её колотят, и всю жизнь на них жалуется

Есть поговорка: "Если третий муж бьёт тебя по морде, то тут уже дело не в муже, а в морде". Смысл, конечно, не совсем маме подходит: она своих мужей не провоцирует на агрессию, просто выбирает агрессивных уродов. 

Такими были мой отец, мой отчим, да и сейчас у мамы мужик, который регулярно оставляет ей фингалы. Ни от одного из них мама сама не уходит, вечно уходят от неё. 

А она всё терпит, утирает кровавые сопли и жалуется на судьбу. Когда она жила с моим отцом, то у неё была отмазка: "Доченька, я всё это терплю ради тебя". 

Зачем ради меня терпеть? Отец и на меня руку поднимал, так что я была только за, чтобы он пропал из нашей жизни, о чём и говорила каждый раз маме, когда она заводила разговор о своём великом терпении. 

Причём отец не пил: всю агрессию он выплёскивал на абсолютно трезвую голову. Просто по праву сильного вёл себя так, как ему хотелось. Мама даже ни разу в полицию не обращалась. 

А когда к нам пришли из опеки, потому что я в школу с разбитыми губами пришла, она изо всех сил выгораживала отца. Говорила, что это я сама так неудачно упала, ещё и меня просила подтвердить. 

Я ничего подтверждать не стала, просто молчала, потому что знала: что ни скажу, всё равно останусь виноватой. Я и в школе ни к кому не обращалась, учителя сами увидели мой внешний вид. 

Только после этого случая отец собрал манатки, подал на развод и ушёл, к моей огромной радости, в закат. У матери хватило ума и благородства не обвинять меня в том, что она осталась без мужика. 

Мы пару лет даже жили хорошо. Дома стало приятно находиться, никаких скандалов, мама стала улыбаться и ухаживать за собой. В общем, эти два года были самыми счастливыми в моём детстве. 

Когда мне было пятнадцать, мама завела себе нового мужика. Сразу было заметно, что человек не дурак выпить, что он регулярно и демонстрировал. 

- Пусть дома будет мужчина, это важно. Ну, вырастешь - сама поймёшь, - говорила мама. 

Сначала пьянки отчима ничем, кроме перегара, не напрягали: он не буянил, да и пил не до потери сознания. Но потом стала выплёскиваться агрессия. Сначала на словах, потом руки стал распускать. 

Когда он впервые поднял на меня руку, мне было уже шестнадцать лет. Терпеть побои я не стала, взяла табуретку и вдарила со всей дури, сломав идиоту руку. 

Никаких заявлений, просто наложили гипс, но весь следующий год, пока я не съехала в общежитие при универе, мужик, хоть и выпивал, но руками больше не размахивал. 

За тот случай мне мама тоже ничего не сказала, но и мужика своего не выгнала, хотя я ей настоятельно советовала это сделать. Память у таких короткая, а регулярно вправлять этому дяде мозги табуреткой в мои планы как-то не входило. 

Собственно, всё произошло ровно так, как и ожидалось. Я сдала зимнюю сессию, приехала домой погостить, а мама ходит расписная под хохлому: тут чёрное, тут жёлтое, тут красное. 

Мужик в первый же день свалил куда-то из квартиры, и я его до конца каникул не видела. Разговор с мамой о том, что так жить нельзя, ожидаемо не увенчался успехом. Я махнула рукой и уехала обратно учиться. 

А она взяла моду мне звонить и жаловаться, что её-то мужик опять напился и расписал её рожу. Вот зачем она мне об этом говорила? Или я должна была приехать, взять табуретку и защитить мамину честь? Ответа на этот вопрос у меня нет, но мама звонила регулярно.

Ещё четыре года она прожила с тем мужиком, пока тот куда-то не свалил от неё. А может, его посадили или же он спился - я не знаю, но он куда-то делся, из-за чего мама даже горевала. 

Но недолго, где-то около года. А потом появился очередной мужик, который, вы не поверите, опять распускает руки. Как он сам говорит, он так маму воспитывает. 

Я уже даже ничего не говорю. Молча выслушиваю мамины жалобы, советую делать примочки, чтобы синяки быстрее сходили, а ещё регулярно проверять голову, не отшибли ли её совсем. 

А что я ещё могу сделать? Советов она не слушает, а третий мужик, бьющий её по морде, это уже даже какой-то стиль жизни. Так что я просто молюсь, чтобы её в один прекрасный момент наглухо не прибили. К сожалению, это всё, что я могу сделать.