Муж-слюнтяй подал на развод, потому что я указала ему на пивной живот и круглые бока

Отец с детства твердил мне, что нет ничего плохого в том, чтобы резать правду-матку в глаза людям. Мол, юлят и заискивают только низкие люди.

В нашей семье не принято церемониться. Если кому-то не нравятся твоя прическа или одежда, тебе скажут об этом в лицо и самыми простыми словами.

— Ну ты и швабра в этом костюме! — выдала мне однажды мама, увидев, что я кручусь перед зеркалом, собираясь на школьную дискотеку.

Можете представить, как мне было обидно. Папа от родительницы не отставал и мог запросто ляпнуть при моих подругах, что у меня ноги кривоваты, волосы жидковаты или что-то в этом роде.

Одна подружка даже завидовала мне. Говорила, что, несмотря на грубость родных, я всегда знаю, как я выгляжу на самом деле.

— Мне вот мама с бабушкой говорят, что я самая красивая. Но я же знаю, что это не так, — сокрушалась приятельница.

Другая половина моих друзей считала, что моя семья, как это принято сегодня говорить, токсичная и отравляет мне жизнь. Советовали мне бежать от нее куда подальше.

Я сделала так: ни вашим ни нашим. Учиться уехала в соседний город, а по возвращении домой назад вышла замуж и стала жить с мужем в съемной квартире.

Отец, правда, пару раз назвал его рохлей, но сделал это даже с любовью, ласково. Мама тоже выдала парочку ядовитых комментариев.

Мол, с таким муженьком каши не сваришь, внуков не настрогаешь. Слабоват, дескать, духом. Но я пропустила их слова мимо ушей. За годы жизни с ними я привыкла, что собака лает, а ветер сносит.

Живем мы с Денисом очень хорошо. Даже можно сказать, душа в душу. Он как в двадцатом ушел на удаленку, так там и остался.

Трудится бухгалтером в какой-то крупной фирме, ездит в офис пару раз в неделю. В остальное время Дениска присматривает, как я со смехом говорю, за хозяйством.

Наводит дома порядок, готовит обеды, моет посуду. Даже пирожки иногда печет. А что, раз время позволяет.

Подруги завидуют. С таким мужем, говорят, как у тебя, будешь как сыр в масле кататься.

— Что хочешь, то и делаешь с ним. Красота! — восхищалась одна из подружек.

И добавляла, что ее муженька даже черти в аду не заставили бы делать что-то по дому. Заляжет на диване после работы и все, ничем его не сдвинуть с места.

То, что Денис большую часть своего времени проводит дома, пошло ему не на пользу. Стал муженек поправляться, причем ощутимо так.

Округлились, как у женщины, бока, появились щечки и смешной животик. Я теперь супруга так и зову, мой толстопузик.

Иногда могу и жирдяем назвать, когда он особенно смешно со своим пузиком выглядит. Как, знаете, колобок-переросток, без рук и ног, но с большим круглым животом.

— На правду разве обижаются, Денис? Ведь ты на самом деле поправился, и никуда от этого не денешься. Что ж мне, делать вид, что я твоего живота не замечаю? — резонно спрашивала я у мужа.

Он снова недоволен. Я, говорит, и без тебя вижу, что поправился. Не надо мне в глаза этим тыкать. Мне неприятно.

Интересное дело, отвечаю. Поправился он, а виновата в этом почему-то я. Если даже я буду делать вид, что не замечаю живота и щек, лишний вес никуда не денется.

Из-за набранных килограммов Денис теперь очень смешно ходит, вразвалочку. Как беременный пингвин, я ему говорю. Он снова бесится. Перестань, кричит, меня оскорблять.

Нет, ну вы бы сами видели, как он смешно дышит после того, как пешком на наш третий этаж заползет. Беременный тюлень и есть! Даже выражение морды, то есть лица, такое же удивленное.

— Все, с меня хватит! — разорялся Денис, пока я пыталась унять приступ истерического смеха. — Ты меня третируешь своими обзывательствами, я больше не собираюсь это терпеть!

И, представляете, подал на развод, жиртрест недобитый. И как только совесть позволила, не понимаю. Жили с ним вполне счастливо, ругались редко. И вот на тебе, такой сюрприз.

Обижаться на ласковые прозвища это, по-моему, последнее дело. Особенно когда ты на самом деле выглядишь, как беременный пингвин.

На правду дуться глупо. Согласны?