- Ну случилось уже, чего теперь слезы лить? Да и у мужчин другое отношение к такому, - оправдывает сына свекровь

истории читателей

Мы потеряли ребенка на тридцать второй неделе. Но муж ведет себя так, как будто это только я что-то потеряла, причем что-то не слишком важное, как носовой платок. 

Никакой поддержки, никакого участия, живет так, как будто ничего не произошло. Еще и раздражается, что я хожу, как в воду опущенная, настроение ему порчу. Ребенка мы хотели оба.

Забеременела я быстро, но беременность с самого начала шла очень проблематично. Токсикоз и общую слабость я не упоминаю. Уже через неделю попала на сохранение, хотя и береглась, как могла.

Выполняла всё, что прописывал врач, следила за питанием, вовремя проходила обследования. Мне говорили, что если до тридцатой недели доношу, то дальше волноваться уже будет не о чем, для меня там дальше не будет больших опасностей. 

Муж, который тоже очень настаивал на рождении ребенка, порадовался, когда я забеременела, но очень быстро вошел в обычный ритм, как будто я и не ношу малыша. 

Помогать помогал, но делал это с таким видом, будто делает мне великое одолжение, а попытки поговорить заканчивались почти ссорами. 

- Чего ты к мужу прицепилась? Помогает? Вот и радуйся! А уж с каким выражением лица он это делает, тебя вообще волновать не должно, - сказала мне как-то свекровь. 

Мне хотелось от мужа больше какой-то поддержки, хотя бы моральной, но он вел себя отстраненно. Я его прошу остаться со мной вечером, потому что чувствую себя не очень хорошо, а он уходит на футбол, потому что билеты куплены, а я не помру за пару часов.

- Мне что, надо сесть, взять тебя за ручку и не отходить все девять месяцев? Не сходи с ума! Не ты первая в этом мире рожаешь, не ты последняя, - возмущался муж. 

Было очень обидно, но я старалась лишний раз не нервничать, не накручивать себя. Поставила перед собой задачу - родить ребенка, а обо всем остальном я подумаю потом. 

Когда прошла тридцатая неделя, я выдохнула. Опасный период миновал, дальше должно быть легче, мне же врачи об этом говорили. Но на тридцать второй неделе я почувствовала, что что-то не так.

Живот сильно болел, я вызывала среди ночи скорую и меня увезли. Дальше было много страха, боли, слез, а потом сухая информация, что ребенка у нас уже не будет, его не смогли откачать, все кончено.

Мне в этот момент жить не хотелось. Мужу я позвонила сразу, как появилась возможность, рассказала. Он помолчал, сказал, что главное, что со мной все в порядке, посоветовал не нервничать и не загоняться.

Я пролежала в больнице неделю, а когда вернулась домой, муж вел себя так, будто ничего вообще не произошло. Ну, полежала в больнице и вернулась. 

Мы ребенка потеряли, а он словно этого и не заметил. На мои попытки поговорить, только отмахивался, говорил, что не видит темы для разговора, мол, не получилось и не получилось, чего воду в ступе толочь. 

А я так не могла, у меня были истерики, настроение никакое, с мужем ссорились. Он не понимал, почему я реву, а я не понимала, почему ему так безразлично произошедшее. 

Один раз он ушел ночевать к свекрови, а утром она приехала ко мне поговорить. 

- Ну случилось уж, чего теперь слезы лить? Да и у мужчин другое отношение к такому, - заявила она мне, оправдывая поведение своего сына. 

Так тошно стало от этого заявления. Ребенка у меня нет, теперь еще и права на скорбь лишают. Муж вообще не видит причин для траура, и свекровь его поддерживает. 

Не нужна мне такая семья, да и семьей это назвать нельзя. Сборище одноклеточных уродов, у которых сердца нет. 

В рубрике "Мнение читателей" публикуются материалы от читателей.