Отдохнул в Турции с другом без жены, чем окончательно разрушил свой брак

Мы с Анной женаты три года. Все говорили, что мы идеальная пара. И, наверное, так и было. Мы никогда не отдыхали по отдельности – для нас это было не принято. Я даже не мог представить, как это – ехать куда-то без нее.

Но в тот год обстоятельства сложились так, что Аня не смогла взять отпуск в одно время со мной. Работа, как всегда, встала поперек. А у моего друга Олега как раз освободилось место в его поездке в Турцию. У них в семье, кстати, всегда отдыхали поодиночке, что для меня это было дико.

Когда я сказал об этом Ане, она сначала колебалась. Я видел, как ей не по себе, какая тоска в ее глазах от предстоящей разлуки.

— Ну что, я еду с Олегом? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал небрежно.

Но я ожидал реакции жены.

— Да, езжай, конечно... — она вздохнула, но всё же кивнула. — Только звони чаще.

Я пообещал не трепать ей нервы и не накручивать ее. Ведь она согласилась! Мне казалось, все будет хорошо.

Первые мои дни в Турции мы созванивались постоянно. Жена спрашивала, как дела, я рассказывал про море, солнце. Все было нормально. Но потом я как-то расслабился. Атмосфера отеля, новые знакомства, беззаботное веселье. 

Звонки от Ани стали казаться какой-то обузой. Я стал отвечать реже, а потом и вовсе мог пропустить ее вызов, потому что был занят. Зачем ей нервничать? Я же отдыхаю.

Однажды вечером, когда мы с другом сидели у бассейна, играла какая-то романтическая музыка, вокруг было много женщин — и наших, и иностранок. Кто-то смеялся, кто-то флиртовал. А мне было хорошо!

Вдруг зазвонил телефон — это Аня. Я взял трубку.

— Привет, милый! Как дела? — ее голос звучал немного обеспокоенно.

— Привет, Ань, да всё отлично! Отдыхаю! — ответил я, стараясь перекричать музыку и женский смех.

Я услышал, как жена замолчала на мгновение. А потом просто сказала:

— Понятно. Ладно, не буду мешать.

И положила трубку. Я даже не понял, что произошло. Ну, музыка, женские голоса – это же нормально для курорта?

В оставшиеся семь дней ее звонки почти прекратились. Я был на отдыхе и не придал этому значения. Вернулся домой довольный и счастливый, полный впечатлений, готовый делиться историями.

Я вошел в квартиру, а Аня встретила меня какой-то отстраненной, холодной. Не было привычных объятий, поцелуев. Мои рассказы о море, экскурсиях, вечеринках натыкались на ее молчание или короткие «угу». 

Я чувствовал, что что-то не так, но не мог понять, что именно. Она не кричала, не упрекала, просто стала словно стена.

— Ань, что случилось? Ты какая-то... не такая, — я пытался взять жену за руку, но она как-то незаметно убирала ее.

— Все в порядке, Денис, — ее голос был ровным, но пустым.

Мы начали ссориться по пустякам. Атмосфера в доме стала гнетущей. Я чувствовал, что Аня ревнует, но списывал это на усталость и ее, как мне тогда казалось, склонность накручивать себя. 

Я пытался выяснить, что ее тревожит, но она уходила от разговора. Мне было непонятно, почему я, вернувшись из отпуска, должен постоянно оправдываться за то, что просто отдохнул.

А потом, в один прекрасный день, Аня огорошила меня.

— Я беру отпуск за свой счет. Еду в Осетию, в горы, — заявила она

Ее глаза горели каким-то новым огнем. Я опешил.

— В Осетию? Одна? А как же мы? — спросил я, будучи в полном шоке.

— Аривидерчи, дорогой! — бросила мне жена с каким-то странным, почти победным, блеском в глазах. — Мне это нужно. Ты же съездил? Теперь моя очередь.

Я понимал, что это была своего рода месть или попытка показать, что она тоже так может. Но тот козырь — мой соло-отпуск в Турции — был на ее руках, и я ничего не мог возразить. Она быстро собрала рюкзак и уехала.

Десять дней Ани не было. Когда она вернулась, это был совсем другой человек. Она была уверенной, независимой, словно светилась изнутри. Глаза сияли, она была полна энергии. Мое замешательство росло. Я чувствовал себя каким-то потерянным рядом с этой новой Аней.

Она начала активно заниматься чем-то новым. Постоянно сидела в телефоне, переписывалась с какими-то новыми друзьями, составляла маршруты. Потом я узнал, что она регистрирует туристическую фирму, организует авторские экстрим-туры в Осетию. 

Аня была вся в этом. Ее увлеченность была очевидна, но я чувствовал, что меня в этой новой ее жизни как будто и нет. Я видел, как она нашла себя, но чувствовал себя отстраненным.

Мы помирились. Постепенно, очень медленно, наши отношения вроде бы восстановились. Я старался быть внимательнее, больше слушать. Мне казалось, что я осознал свои ошибки, или, по крайней мере, то, как мое поведение ее ранило. 

Мы стали жить обычной жизнью. Но я чувствовал, что что-то сломалось безвозвратно. Между нами будто выросла невидимая стена.

Я часто задумываюсь: неужели я навсегда что-то сломал в ней тогда, этим отпуском? Неужели моя небрежность оставила такую рану, которая никогда не заживет? Ее прощение, как я теперь понимал, было, возможно, лишь способом идти дальше, но уже без меня прежнего, без того безоглядного доверия и любви, которые были фундаментом нашего брака.

Иногда мне кажется, что ее слова «Аривидерчи, дорогой!» относились не только к тому отпуску, но и к той части нашей прежней жизни, которую я сам же и разрушил. Мы остались вместе, но наш брак уже совсем другой. 

Мне приходится жить с этим осознанием, с ощущением, что наша сказка закончилась не разводом, а чем-то более тонким и болезненным — потерей души в отношениях, которую я сам и потерял.