Пожили немного вместе с дочерью и поняли, почему ее со скандалом выгнал муж

Год назад у нашей дочери Алены случилось несчастье. Ее выгнал из дома муж. Вот прямо как в анекдотах и нехороших комедиях – собрал вещи в чемодан и вышвырнул вместе с ней на лестничную клетку. Она уж и плакала, и умоляла: «Пусти обратно, любимый…» Ни в какую. Даже видеть ее не хочет, не то что мириться.

В итоге Алена пришла к нам и сказала, что супруг ее, Степа, совсем нехороший человек. Мол, бил, обижал по-всякому, денег не давал. Типа жила она с ним пять лет, словно в кромешном аду. А тут вдруг он ее и крыши над головой решил лишить. 

Представляете, наши чувства как родителей? Сразу вызвали подлеца на серьезный разговор.

- Почему ты так обошелся с нашей дочкой? Что плохого она тебе сделала?! - спросила я, когда Степан приехал на встречу в кофейню.

- А она, видимо, вам ничего не рассказала? Так слушайте… Алена мне изменяла. Даже любовников ее считать устал. Не работала. По дому не делала вообще ничего. Я не говорю об уборке и готовке – постель за собой не заправляла. И что мне с ней надо было делать? Наградить?

- Ты еще врать нам будешь?! - вскипела я. - Думаешь, мы не знаем нашу дочь?! Да она на такое не способна! Сам ты дурак, Степа. Видать, допек ее своими претензиями, Аленка сама и сбежала.

Я уж не помню детали дальнейшего разговора, но поругались мы знатно. Так, что, кажется, не будь я его недавней тещей, набил бы мне рожу. Ну а потом мы с мужем вернулись домой, как могли успокоили Аленушку и стали жить. Точнее, она стала жить. А мы мучились.

Как выяснилось, Алена действительно не работала, а все ее россказни о должности в продуктовом магазине оказались пустой выдумкой. 

Я даже спросила, зачем она врала, но вразумительного ответа не получила. Пробурчала что-то вроде «не хотела вас расстраивать», и все. Ну окей, пусть. Договорились, что раз так, то дочь будет заниматься домашними делами.

И да, она честно подметалась и вытирала пыль. Неделю. Затем перестала. Объяснила это тем, что нахлынула резкая усталость и ей нужно перевести дух от трудов праведных. А еще начала пить. 

Сперва не очень сильно – раз в неделю с подружкой. Затем два раза. После этого через день, да не просто так, а в сопли. Паника? Пока нет, но близко к ней, родимой.

Затем финальный аккорд Аленкиных приключений. Мы с мужем на неделю уехали в другой город в гости к родственникам, а дочь оставили дома. Нет, ну мы ведь не предполагали, что за тридцатилетней бабой, побывавшей замужем, нужно присматривать, словно за подростком. И, главное, по телефону у нее был совершенно нормальный голос.

Вернувшись, обнаружили в квартире притон. В прямом смысле слова. С десятками сомнительных личностей, с грязью во всех углах. С пустыми бутылками и окурками непосредственно на нашей кровати. 

Среди всего этого кошмара гордо восседала Алена. С таким видом, будто она королева, а собравшиеся вокруг маргиналы – свита. Верные подданные.

Разогнали, конечно, всю эту котобратию. Убрались кое-как – выветрили запахи, вынесли мусор. Потом привели в чувства Алену и спросили, как она собирается дальше жить. Ответ поразил до глубины души: «Как захочу, так и буду. Никто мне не указ. Ни вы, ни Степа». 

Решение пришло мгновенно. Собрали манатки дочери и выселили ее в комнату в общаге, оставшуюся от бабушки.

А еще через пару дней снова пошла на разговор со Степаном, с этим несчастным человеком. Боюсь даже представить, что он пережил за годы брака с… кхм… слов приличных нет на уме, посему промолчу.

- Вы, Степа, простите нас, что тогда накинулись. Сами понимаете, за Аленку обидно было, - я тяжело вздохнула. - Но теперь точно уверена – вы ни в чем не виноваты. Да, мы воспитали плохую дочь. Не держите зла.

- Успокойтесь, я ни в чем вас не виню. И вы меня тоже извините. За то, что не говорил правду. Что скрывал от вас моральный облик дочери. Надо было сразу это сделать, а не тянуть до последнего.

Со Степой до сих пор общаемся, а как живет Алена и живет ли в принципе – даже не знаю. Скорее всего, превратила бабкину комнату в притон и наслаждается каждым мигом. 

Что ж, мы действительно вырастили дрянь. Очень стыдно перед всем обществом разом. Даже перед прохожими на улице.