Терплю и буду терпеть свекровь до конца жизни, потому что она сделала для меня больше родной мамы

Все признают, что у свекрови скверный характер. Она очень остра на язык, нетерпелива, очень упертая. От неё даже её дети воют и стараются поменьше с ней общаться. 

А вот я Ирине Ивановне готова ноги мыть за всё, что она для меня сделала. Поэтому я через день езжу к ней, помогаю по дому, провожаю в магазин, отпрашиваюсь с работы, чтобы свозить свекровь в больницу. Меня это нисколько не тяготит. 

Да, у Ирины Ивановны скверный характер, который со временем только ухудшается: ей уже семьдесят два года, много возрастных болячек, что любому подпортит характер, а он и раньше был не сахар. 

Ко мне у неё нет какого-то особенного отношения, она и мне говорит всякие неприятные вещи, называет криворукой, если ей кажется неправильным, как я что-то делаю, но я всё пропускаю мимо ушей. 

В своё время вот эта женщина пришла мне на помощь, когда я в ней очень нуждалась. Мы живём в небольшом городке, где с медициной и сейчас не всё, мягко говоря, гладко, а в начале двухтысячных вообще был полный капут. 

Сначала я свою свекровь недолюбливала. А кому понравится, когда тебе постоянно говорят всякие гадости, подкалывают и критикуют? Вот и мне не нравилось. А на критику свекровь всегда была быстра, ещё и в выражениях не стеснялась. 

Я была уверена, что никогда с ней не смогу поладить. Даже мечтала, что мы с мужем уедем от неё подальше, чтобы только по телефону и общаться. Хорошо, что не уехали. 

Когда я была беременна, врачи не смогли выяснить, что я беременна двойней. То ли аппарат УЗИ барахлил, то ли врач был низкой квалификации, но меня убеждали, что один ребёнок и очень много околоплодных вод. 

Из-за планового закрытия роддома у нас в городке, меня отправили рожать в областной центр, а там уже и огорошили сообщением о двойне. Ещё и удивлялись, что я была не в курсе. 

У меня была паника: я и с одним-то младенцем не знала, как буду справляться, потому что муж работал по двенадцать часов, а с двойней вообще не представляла, что делать. 

Муж вырвался только на день, когда надо было меня забирать из роддома. А дальше меня ждал ад, потому что на помощь мне рассчитывать не приходилось. 

Моя мама вообще жила своей жизнью и обо мне почти не вспоминала. Она даже не знала, что я беременна, о какой помощи тут может идти речь? Бабушка, которая меня и воспитала, до рождения правнуков не дожила. 

А мне на помощь пришла Ирина Ивановна. Что меня особенно поразило: она не отпустила ни одного замечания в мой адрес. Она вообще мало говорила, только по делу, но даже тон у неё изменился, ушли эти ворчливые и ехидные интонации. 

Она целый год каждый день приходила и просто помогала мне с детьми. Без вопросов, истерик, нравоучений. Просто приходила и помогала, потому что больше некому было. 

Муж только через год после рождения детей смог найти приличную работу с нормальной зарплатой и более спокойным графиком. А там уже и детей смогли определить в ясли, что сильно развязало мне руки. 

И только тогда Ирина Ивановна перестала каждый день к нам ходить, а наше общение с ней вернулось к прежнему. Точнее, она продолжала критиковать и ворчать на меня, но я уже это всерьёз не воспринимала: ведь за человека говорят его поступки. 

А Ирина Ивановна своими поступками доказала мне, что она очень хороший человек. Она давала мне отдохнуть и расслабиться; её молчаливая поддержка придавала мне сил, когда хотелось просто сесть и разрыдаться. Я даже словами не могу передать всё, что она для меня сделала. 

Поэтому когда помощь понадобилась уже ей, я не стала раздумывать. Я просто стала ухаживать за этой женщиной. Пусть она говорит, что хочет - у человека такой характер, это можно потерпеть. 

Я не понимаю, почему её дети, для которых она сделала не меньше, а то и больше, не могут просто быть благодарными и не отдаляться от неё. Но это их дело, Бог им судья.

А я и дальше буду терпеть несносный характер Ирины Ивановны, потому что она была рядом со мной, когда мне нужна была помощь. До гроба помнить буду.