Внучка-подросток одевается в какие-то лохмотья и балахоны, а моя дочь ее в этом поддерживает

На днях я ждала внучку в гости. Все в окно глядела да высматривала. Кате еще пятнадцать, но так и не скажешь. Лицо у нее крупное, да и сама она не Дюймовочка. 

Но когда я увидела ЭТО, то так и ахнула. Сначала даже не поняла, что это Катька, узнала внучку только по походке. 

На ней висел мешковатый черный балахон, под ним что-то неопределенное, а штаны были порваны на коленях до такой степени, словно она по деревьям в них лазила. Вроде большая уже… Всё это дополняли ботинки, похожие на старые резиновые сапоги из сельпо. 

Но самое главное - это синие волосы. Причем это не оттенок, а именно вырвиглазная краска, как на дешёвой пластмассовой лейке. 

Я стояла и думала, что же у ребёнка в голове? Но самое главное, что в голове моей дочери? Как она позволила Кате все это сделать с собой? Неужто, не спросив, взяла да сделала? 

Уже представила, как Ленка ее выпорет за такое самовыражение. Я бы точно выпорола, да так, чтобы сидеть не смогла! 

Катерина вошла в квартиру и покрутилась передо мной. Показала волосы и сережку носу. Я осмотрела внучку и, не скрывая своего отвращения к ее виду, сказала:

- Ты выглядишь как бомжиха. А волосы… - я взяла прядь ее длинных волос в руку, - словно пластмассовые. У меня раньше на даче лейка такого цвета была. 

Сделав паузу, я добавила:

- Смотрится ужасно. А мама в курсе твоего преображения?

Лицо внучки в миг погрустнело.

- Мама сама разрешила. Денег даже дала. 

- Ещё лучше! - всплеснула руками я. - Что же это делается-то?! 

Внучка молчала. Я налила ей чай, выставила печенье и начала рассказывать, что эта одежда и такой цвет волос ее совсем не красят, а только уродуют. 

Достала свой альбом. Показала, как я выглядела в ее возрасте. Заострила внимание на платье, лакированных туфельках и красивой прическе. Но Катька лишь неохотно кивала. Изображать вовлеченность у нее получалось плохо.   

Потом Катерина сказала, что пойдет домой, мол, уроков много задали и завтра будет сложная контрольная по алгебре. Да понятно же, что скучно стало. Но я ведь только как лучше хочу сделать. Показать, что на самом деле означает красота. 

После ухода внучки я решила, что возьмусь за дочку. У нее таких выкрутасов я не наблюдала. Всегда у меня ходила в сарафанчике и с пышным бантом на длинной и густой косе. Даже в одиннадцатом классе! Позвонила.

- Ты ещё и денег ей дала?! Она же изуродовала себя! Куда ты смотришь, Лена! - начала ругаться я.

- Ой, мам, чего ты начинаешь? Пусть делает, что хочет. Катя ищет себя. Чем быстрее найдет, тем лучше. Я уверена, что всю жизнь она так ходить не будет, - спокойно сказала дочка.

- Ещё бы! Надо срочно возвращать все, как было! Такие волосы портить грех! А одежда?! Что это за мешки? 

- У Кати переходный возраст, она немного комплексует из-за лишнего веса. Но я ей объяснила, что это временно. Да и так сейчас модно. Вон, они все так ходят, - уверяла меня Лена.

- Надо есть поменьше и спортом заниматься, чтоб лишнего веса не было! Тебе ли не знать? Ты тоже в пятнадцать поправилась сильно. Я тебя тогда в еде стала ограничивать, чтоб ты платья могла носить, - напомнила я. 

Я продолжала стоять на своем, но дочка обвинила меня в том, что из-за меня и моих ограничений она до сих пор не до конца вылечила какое-то там «ппп» или «рпп». Не расслышала я.  

Ну, чего только сейчас не придумают, лишь бы мать родную обвинить! Вот вырастет Катька и припомнит Лене, как она позволила ей себя изуродовать. Тогда-то я и посмотрю на нее. Чувства стиля надо ещё с детского сада прививать! Иначе оно никогда не появится! 

Ну ничего, дождусь, пока остынет, и снова возьмусь за воспитание. Но на этот раз внучки. Куплю ей платья красивые и книгу по здоровому питанию и спорту. Пусть читает и в зеркало смотрит. 

Ее ж такую ни замуж, ни в институт в таком виде не возьмут! Не могу же я пустить все это на самотек и просто смотреть, как внучка губит свою внешность.