Пришлось устроить скандал, чтобы забрать у свекрови половину урожая картошки

- Ой, как тяжело без мужика-то! - голосила уже в который раз моя свекровь Мария Егоровна, сидя на табуретке в смятенных чувствах. - Вот раньше, как были живы муж с сыном, так и горя-то не знала.

- Понимаю, - тяжело вздыхала я и вспоминала недавно погибшего супруга. - Сама мучаюсь – ни тебе гвоздь забить, ни дверку подлатать. 

- Ага. А с картошкой чего делать? Сгниет ведь!

- Чего с ней не так? - я сразу оживилась, ибо наклевывалась возможность поживиться, с нашей нищетой ничего зазорного.

Оказывается, свекровь, увы, не нашла сил самостоятельно выкопать картошку у себя на даче. Посадить-то посадила, а как дело дошло до урожая, так сразу слилась. Я не в осуждение – здоровье у нее поганое. Это мягко говоря.

Ну вот и получилось так, что ежели не найдет себе подмогу, то вся картошка погибнет на корню. Не останется ни ей самой, ни нам. 

А у нас с сыном ситуация вообще патовая. Как муж помер, так чуть по миру не пошли, настолько стало плохо с деньгами.

- Хм… - свекровь сделала максимально задумчивое лицо, будто составляла какой-то супергениальный план. - Может, вы с Алешей подсобите? Ну, приедете, выкопаете картошку.

- Ой, так у нас времени-то… Я вкалываю с утра до вечера, он мне по дому помогает. Да и тоже подрабатывает – листовки раздает. Куда еще школьника-то возьмут – без образования и опыта.

- А я не просто так прошу! Половина от выкопанного вам причитается. Считайте это платой за труды и гуманитарной помощью для самых близких родственников.

На том и порешили. Не сказать, что мне очень хотелось ковыряться в свекровином огороде и, главное, отправлять туда сына-подростка, но выбора не было. Стало голодновато, чего уж греха таить. Несколько десятков килограмм картофеля нам бы точно не помешали.

На следующих выходных мы с Алешей, едва взошло солнце, прыгнули в автобус и поехали на дачу Марии Егоровны. Оделись при этом в самые поношенные шмотки, какие только сумели найти. Еще бы – предстояло много грязной и тяжелой работы. Жалко хорошую-то одежду портить!

Потом начались великие труды. Не примите меня за избалованную жизнью фифу, но ТАК вкалывать мне не доводилось ни до, ни после. Свекровь, кажется, к этому делу более привычна – бодро махала лопатой в то время как мы с сыном обливались потом и хватались за сердце.

Ну ничего, сдюжили. На следующий вечер копка картошки была официально завершена, и свекровь, осмотрев мешки с урожаем, сделала кислую мину. Казалось, она лихорадочно обдумывала какой-то новый план. Примерно как в прошлый раз, когда просила нас о помощи.

 - Ну, спасибо вам, мои дорогие! - наконец выдала она, зачем-то потерев и без того румяные щечки. - Приезжайте в гости, я вас угощу свежей пюрешечкой.

 - Ага, обязательно приедем. Только нам же это… свою долю бы получить. А то кушать очень хочется, - сказала я, намекая на недавнее обещание Егоровны.

- Какую долю? Ах, ты вот о чем. Да я тут подумала – и так очень мало картошки набрали. Считай, почти ничего. Не получится. Извини.

 - Как так?.. - нет, я не очень-то и хотела откусить половину старухиной картохи, но она сама обещала и предлагала. - А как же ваши слова? Можно их растрясти и оплевать?!

 - А ты не злись. Я старый человек. И мне тоже что-то есть надо! Вы-то с Алешкой здоровые лоси, - Егоровна окинула взглядом внука, - заработаете. А мне, инвалидке, чего делать прикажешь?!

Пришлось поругаться со свекровью. Даже не знаю, почему на меня такая злость налетела. Видимо, все смешалось в кучу – горе из-за смерти мужа, осознание несправедливости, надвигающиеся голодные времена. 

А еще растерянное лицо сына очень уж больно кольнуло в душу. Он, конечно, не до конца понимал, что происходит, но осознал – бабушка его в чем-то кинула.

В итоге Егоровна все-таки сдержала обещание – отсыпала нам ровно половину выкопанной картошки. Ох, с таким видом это делала, будто мы не родные люди, а оккупанты, отбирающие последнюю краюху хлеба… Ну и пусть – все равно с ней больше не общаюсь и не планирую. А если еще раз попросит о помощи, пошлю куда подальше. Надо же такой подлой быть!