Сосед ради своего бизнеса обкорнал мою иву на участке

Мне от дедушки достался кусочек земли в поселке рядом с городом. Пару лет о нем не вспоминал, а потом решил, что пора. Ну а чего я как дурак постоянно в городе торчу? Надо уже о старости думать.

Участок двадцать соток, домик, требующий ремонта, куча плодовых и не очень деревьев, море травы – в общем все требовало внимания и ухода. Ну и мы с женой за пару лет привели это в божеский вид. 

Все старые деревья выкорчевали, оставив только иву. Один черт знает, как она тут выживает, ведь почвы у нас не сильно влажные. Но растет старушка – выше домика уже ствол.

Вика опасалась, что соседи будут нас доставать, но ее страхи оказались напрасны. С одной стороны там набегами живет молодая семья, с другой – крепенький мужичок Валерий лет шестидесяти, а с остальными мы особо и не пересекаемся.

В эти выходные приезжал на дачу один – хотелось свежей клубники с грядки поесть да ягод домой насобирать. Вот только что-то меня смущало, как будто изменения произошли на участке, а у меня не получается это увидеть.

Ходил-ходил, а потом понял, что же мне не давало покоя. Ива моя старенькая, что еще мой дед сажал, как-то изрядно поредела. Точно помню, что ее раскидистые ветки почти до земли доставали, а сейчас выше моей макушки. И так вокруг нее ходил, и этак, ну точно изменилась!

Потом присмотрелся, а тонкие прутики-то срезаны! Явно кто-то был на моем участке и наглым образом обкорнал иву. Вот только кому понадобились эти прутики? Особой ценности в них нет, иногда веточки для ограды берут, но не в середине лета же! Короче, загадка прямо.

Уже собрал ягоду и думал выдвигаться в город, как рядом с соседскими воротами началось движение. Валерий лихо откинул тент со своей видавшей виды газельки и стал загружать туда плетеные корзины.

Ну-ка, ну-ка! Надо подойти поближе. Неспроста на соседнем участке что-то происходит.

– Здравствуй, сосед! – окликнул я Валерия, от чего он испуганно стал озираться по сторонам.

– Ой, Михалыч, нельзя так пугать! – всполошился сосед, чуть не уронив две большие корзины.

Я заглянул в его газельку, где уже стояли ровными рядами плетеные изделия. По моим глазам Валерий понял, что требуются объяснения.

– Да это у меня мелкий бизнес, – ответил он с виноватым выражением лица. – Плету разные вещицы из ротанга и других прутьев. Хоть какая-то прибавка к зарплате.

Да я это уже понял. Ну и почему моя ива лишилась веточек, тоже разгадал.

– Так это ты у меня на участке ветки ивовые подрезал? – прямо спросил я соседа.

Он мялся-мялся и подтвердил мои предположения.

– Ты уж не серчай, Михалыч! – оправдывался Валерий. – У меня заказ срочный был на ивовую корзинку, а запас прутьев, как назло, маленький. Вот я к тебе и сходил за дополнительным материалом, так сказать.

Да мне в принципе и не жалко этих прутьев, просто по-человечески нужно поступать. Корзины он плетет! А я чуть головой не двинулся, пока искал, что же у меня на участке не так.

– Ты давай заканчивай со своей самодеятельностью, Валера, – предупредил соседа. – Я забор не для того ставил, чтобы ты через него ко мне шастал и деревья портил. Нужна ива, бери, но в моем присутствии.

– Да я в первый и последний раз, Михалыч! – убеждал меня он, торопливо заканчивая погрузку.

Рассказал об этой ситуации жене, так она меня еще и в скупердяйстве упрекнула.

– Далась тебе эта ива! – подтрунивала она надо мной, ставя на стол нехитрый ужин.

А меня прям коробит, когда кто-то посторонний шастает по моей земле и еще имеет наглость ветки срезать с деревьев. Ну вот такой я жадный и злопамятный человек!

– Брось страдать ерундой, там никаких сокровищ и нет! – не успокаивалась жена. – Ну срезал он десяток веточек, тебе от этого какая печаль?

Да никакой, просто неприятно!

В следующий наш приезд на участок Валерий снова появился возле ворот. В руках держал маленькую корзинку, а на лице застыла смущенная улыбка.

– Вы уж не серчайте соседи, что я тут похозяйничал. Вот вам компенсация за прутья, так сказать. Очень они меня тогда выручили, – сказал он нам.

Ну вот после этого наш конфликт точно можно считать исчерпанным. А то я уже грызть себя начал, что зря на человека плохое думал.