Свёкор устроил скандал из-за того, что не помогаю в огороде. А у меня сыну ещё даже года не исполнилось

Родители моего мужа – люди так называемой старой закалки. Мне казалось, что это выражение применимо больше к поколению бабушек и дедушек. Но и среди 50-летних находятся вот такие экземпляры, просто какие-то динозавры.

Мы с Антоном женаты уже пять лет. А почти год назад у нас родился сын, Павлик. 

И вот практически с первых месяцев рождения ребёнка я слышала от свёкра один и тот же вопрос:

- Настя, ты на работу-то когда выходить собираешься?  

- Какая работа, вы о чём? Сыну несколько месяцев всего, – жёстко отвечала я.

- Так в ясли Пашку отдать, и дело с концом. А то сидишь на шее у мужа – и денег не зарабатываешь, и на даче от тебя помощи никакой. Раньше-то женщины в поле с собой младенца брали, и дело с концом! – бубнит отец Антона.

Супруг мне обычно показывает глазами – мол, успокойся, не обращай внимание. Сам-то Антон – человек мягкий и покладистый, никогда с отцом в открытое противостояние не вступает.

Дача – это вообще больная тема у Михаила Петровича. Он там проводит практически всё свободное время. Если бы дом был тёплый, он и зимой бы там жил. 

Площадь участка у родителей мужа примерно 20 соток, и весь он используется как огород. Ни одного деревца, только кусты малины и смородины по периметру, вдоль забора.

Когда я впервые появилась на этой даче, то спросила Михаила Петровича:

- Что же тут ни одного деревца нет? 

- А зачем они? Нет у меня времени за деревьями ухаживать. Это целая отдельная наука. Я вот больше по грядкам специалист, – объяснил мне тогда свёкор.

Поэтому в прошлом году, когда дохаживала срок перед родами, я на дачном участке даже не появлялась: в домике душно, а на улице спрятаться негде. 

Но Антон мотался на огород отбывать трудовую повинность каждую неделю. Я уже думала, что и в роддом придётся одной ехать, если схватки в субботу или воскресенье начнутся.

И если в прошлом году все летние и осенние сельскохозяйственные работы родителей мужа пришлись на мои первые месяцы ухода за крошечным Павликом, то сейчас свёкор нас настойчиво звал за город – мол, пусть внук подышит свежим воздухом.

Ну, жары пока особой нет, почему бы и не съездить?

И вот в очередные выходные, практически накануне официального наступления лета, мы с мужем и сыночком приехали на участок к его родителям.

И сам Михаил Петрович, и Анна Глебовна были в огороде. Как обычно, половина участка была засажена картошкой, а оставшееся место отводилось под овощи. 

Мне всегда было непонятно, зачем, например, сажать столько свёклы и моркови? Ухаживать за ними очень тяжело, а половину прошлогоднего урожая свёкор по весне выбрасывает – ну, кто столько свёклы есть будет, в самом деле?

Папа и мама мужа увидели нас и поспешили к воротам.

- Отлично! Давайте, пускайте Пашку в огород погулять, а сами подключайтесь. Свёклу надо прореживать и ещё всяких дел полно! – заявил нам свёкор.

Я подумала, что он шутит и посмотрела на свекровь, но та отвела взгляд. Антон тоже стоял рядом со мной с глупой улыбкой. Как же они все его боятся-то – и жена, и сын!

- Как вы себе это представляете? Ребёнку ещё года нет! Он и ходить-то толком ещё не может! Какой огород? Какая свёкла? Могу вот обед вам приготовить, если нужно, – спокойно ответила я.

- Нет, Анастасия, у нас так не принято. Раз уж вошла в нашу семью, так соблюдай правила. Хватит лентяйничать, целый год у нас на хребте сидела – из этого погреба ела. А он сам себя заново не наполнит! – перешёл свёкор на повышенный тон.

То есть уход за малышом – это тунеядство в глазах Михаила Петровича. Да уж, послал бог семейку в качестве родни! 

Я жёстко сказала Антону, что если он нас не отвезёт обратно в город, то сама сяду за руль. А муж пусть остаётся пятой точкой вверх на огороде свёклу прореживать, будь она неладна! Но в этот раз даже супруг не стал соглашаться с отцом, покачал головой и сел на водительское кресло.

Когда мы садились в машину и отъезжали, Михаил Петрович вслед прокричал, что мы у него в этом году ни одной свёклы и морковки с огорода не получим! Он считает, что это наказание для меня. Господи, какой же отсталый человек! Прямо в 19 веке живёт.