— Сын не сахарный, пусть зимует на даче, как и я в его возрасте, — отрезал муж

Мой муж Виталик все детство провел на даче. Мама его была просто помешана на грядках, теплицах, помидорах.

Муж ее, мой тесть, как-то пытался вразумить, показать, что и в городе много всего интересного. Но она грезила только землей.

В итоге много лет назад он плюнул и обустроил для жены дачу, чтобы она могла оставаться там круглый год. Виталик жил там с матерью, пока не пошел в школу. Потом приезжал на время каникул.

В отличие от многих моих знакомых, которым довелось проводить много времени на огороде, муж дачу просто обожает. Тестя давно нет, и всеми мужскими делами теперь занимается муж.

Я, в отличие от супруга, к прелестям загородной жизни отношусь спокойно. Дача дачей, но мне и в городе комфортно.

И особенно я этот комфорт прочувствовала, когда была беременна нашим сыночком. Да и после рождения ребенка тоже, знаете, гораздо спокойнее и проще мне жилось в городской квартире.

Хотя и на дачу мы с малышом выезжали, конечно. Все-таки свежий воздух, ягоды с грядки, солнечные ванны.

Муж сделал для сына песочницу, поставил бассейн. В общем, организовал нам полноценный летний отдых.

Миша пошел в садик, я на работу, стало немного полегче. А когда сыну исполнилось пять, муж впервые заикнулся о том, что пора бы сыну впервые перезимовать на даче.

У меня глаза на лоб полезли. В смысле, говорю, зимовать на даче.

— Я еще младше Мишки был, когда впервые остался с матерью на даче на зиму.

— Как зачем, — уставился на меня супруг, — в снежки играть, снеговика лепить. Да просто воздухом чистым дышать. Ты не представляешь, как хорошо спать зимой на даче!

Я ответила, что Мишка и дома неплохо спит. А в снежки они в садике играют. И снеговиков там лепят, и все остальное делают.

— Не понимаю, для чего тащить ребенка в глушь? — спросила я.

А про себя подумала, что с такой нянюшкой, как наша бабуля, то есть свекруха, отдыхать на зимней даче просто небезопасно. Она осенью-то Мишку то без курточки во двор выпустит, то забудет теплые носки ему надеть.

Я про себя подумала, что оно и видно, голову-то все-таки надуло еще в те времена. А вслух сказала, что не желаю, чтобы мой ребенок носился где-то без носков и ботинок.

— У вас в сенях щели огромные в стенах, а на веранде, хоть ты ее и утеплил, дует ветер.

Виталька забубнил про закаливание. Мол, мама его будет в бане парить и в сугроб бросать. Только этого мне не хватало!

Я возмутилась, говорю, у меня всего один сын, а не десять, чтобы их по сугробам бросать. Роди себе сам кого-нибудь, походи беременный девять месяцев. Я погляжу, как ты будешь сыновьями разбрасываться.

Муж свое твердит. Из сына, мол, пора мужика делать. Очнись, говорю мужу, ему всего пять лет, какой мужик!

Тут благоверный совсем с цепи сорвался. Я, орет, по-твоему, в таком лагере вырос.

Очень может быть, ответила я, судя по тому, как ты пытаешься запихнуть сына в тот же продуваемый ветрами дом, да еще и без носков.

В общем, разругались мы так, что вспоминать тошно. Ты, орал супруг, над моими воспоминаниями глумишься и мое детство достойным не считаешь.

На следующий день еще и свекруха позвонила, представляете! И с той же претензией. Не хочешь, мол, в нашу семью на все сто процентов влиться.

— Я что, плохо своего сына воспитала, раз ты мне своего не доверяешь? — зудела мать мужа.

Да плевать я хотела, что она там с Виталиком вытворяла и в какие сугробы его окунала в младенчестве. Мой сын через этот травматический опыт проходить ни за что не будет, и точка!

И муж и мамаша его, крышей на зимней даче поехавшая, меня за врага теперь считают. Мать-наседка, никак сыночка своего от юбки не оторвет.

Пусть думают, что хотят. А ребенка я им не отдам. Никаких купаний в снегу!