Хотела вызволить несчастную соседку из одиночества, а оказалось, что она счастлива и не одинока

В доме появилась соседка. Наш женсовет решил выяснить, почему эта милая дама лет пятидесяти с лишним переехала одна. Мы с Нинкой, Любкой и Валей живем здесь уже много лет.  Все успеваем - и с внуками, и борща сварить, и денежку заработать. А в свободное время делимся информацией, что да как у кого из соседей.

Сведения собирали мы по крупицам. Разведена Ольга Степановна. Ушла от мужа загулявшего. Квартиру разменяли, и она переехала в однушку.

- Ну как так можно? Подумаешь, гульнул мужик. А теперь все. Одна. Плачет, небось ночами в подушку, - осудила я соседку на женсовете.

- И на что жить теперь будет? - посочувствовала Любка.

- Помогать ей надо, - посочувствовала сердобольная Валя.

И верно. Стали мы Ольге Степановне сочувствовать. Внуков у нее нет, так Любка ей предложила с её Славиком посидеть в субботу. Соседка почему-то отказалась.

- Боится, что не найдет контакт с ребенком, - сказала Нинка.

- Помогать ей все равно надо, - настаивала на своем Валя.

И верно. При встрече с Ольгой Степановной предложили мы собраться у нас на даче. Шашлычка наши мужички сделают, самогоночки Валюхиной выпьем. А мы пошушукаемся по-бабьи, репу прополем. Отказалась.

- Завидует она нам. И боится белой вороной печальной выглядеть среди нас, замужних, - уверенно сказала я.

- Да, в таком то возрасте, - поддакнула Нинка.

- Ох, бабоньки, помочь ей надо, - настаивала на своем Валентина.

И решили мы Ольге Степановне мужика найти. И нашли. Есть у нас в соседнем подъезде Алексей Ильич. Ходит неплохо. С палочкой, но ходит. Ему лет 80. Ну  как раз для нашей соседки. А что? Ей за 50. А для бабы - это глубокая старость. Почти 70. А 70, это почти 80. Вот пусть живут вместе, будет у соседки, о ком заботиться на старости лет.

Поделилась я этими планами с мужем. Василий задумался:

Женсовет одобрил порыв Василия. Отправили мы его к соседке с ящиком инструментов и ждем. А вернулся он с этим ящиком уже минут через 20. И рассказывает:

- У нее вся сантехника - чудо дивное. Я такой и не видел. Даже чинить нечего.А плиты нет, кастрюль тоже. Говорит, доставку еды на дом заказываю. В доме все блестит. Кофе предложила. Да не сыпучий порошок, а из машины, как в ресторане. Напоила меня и домой отправила. Ничего, говорит, мне не надо.

- Бедная женщина, даже плиты дома нет, - запереживала Нинка.

- Надо скорее ее с Алексеем Ильичом познакомить. А плиту мы им свою с дачи привезем, - сказала я.

А Валя вздохнула и сказала, что надо бы помочь несчастной Ольге Степановне. Долго мы в тот вечер сидели и сочувствовали несчастной пожилой женщине. Но у нас и без нее было о чем поговорить. 

Повадился к нашему дому подъезжать симпатичный рыжий мужик на дорогом серебристом авто. И сорока ему на вид еще нет. А к кому ездит - понять не можем. То ли сын, то ли любовник чей-то. Надобно выяснить.

А в воскресенье мы затеяли сватовство. Нарядили Алексея Ильича  да сердечные капли сунули в карман для храбрости. Пиджак ему мой Васька одолжил. Не жених, а загляденье! Алексей Иванович посмотрел на себя в зеркало и довольно крякнул.

Звоним мы, значит, в дверь к соседке. А она не открывает. Но знаем же, что есть кто-то дома. И продолжаем трезвонить. Наконец, Ольга Степановна открыла нам дверь. Вот тут-то мы и обомлели. И Нинка, и Валька, и Людка, и я. 

Стояла перед нами пожилая разведенка в коротком шелковом халатике, как Софи Лорен в итальянских фильмах. При макияже, с каким-то причудливым пером в волосах. На гладком лице румянец, глаза блестят. А за ее плечом тот самый рыжий. Подходит к Ольге Степановне сзади и нежно обнимает.

Алексей Иванович стал часто дышать и полез в карман за каплями.

- Любимая, у нас гости? - приятным голосом спросил рыжий мужик.

- Они уже уходят, - мило улыбаясь, ответила ему Ольга.

И закрыли бесстыдники перед нами дверь. Пошли мы по домам - каждая к себе. Вот только Алексея Ивановича Людка вызвалась проводить. 

Я вернулась домой и весь вечер размышляла. Как же так? Пытались помочь одинокой разведенной женщине обрести счастье, а она оказалась счастливой и вовсе не одинокой.