Сосед сверху скинул свою любовницу мне на балкон, а я не растерялся и женился

Некоторое время назад мой сосед Арсений повадился таскать к себе любовниц. 

Я его понимаю, хоть и осуждаю – жена у него уж больно страшна стала в последние годы. Располнела до неприличного состояния, лицом постарела, и, главное, характером повредилась. Тут святой согрешит, не то что Сеня, прожженный таксист.

Узнал я об этом случайно – по звукам, доносящимся из квартиры сверху. Все стандартно – сначала легкие писки, потом громкие ревы, напоминающие шум двигателей взлетающего истребителя. 

После кульминация, почти сразу по моей квартире разносится терпкий запах дорогого табака Арсения. Любит он после этого дела покурить, охальник.

Уточню свою позицию – я не одобряю супружеские измены, но и не осуждаю открыто. Скажем так, ворчу себе что-то под нос, но лютого недовольства не показываю. В конце концов, какое мое собачье дело, кто с кем спит? Кроме того, с Анфисой, женой Арсения, у меня отношения не айс.

Я как-то раз отказался ее на своей машине до работы довезти, а она развонялась так, что год не здоровалась. Потом сменила гнев на милость, но, как говорится, осадочек остался. 

«Поделом корове», - с улыбкой думал я, в очередной раз слушая женские крики из квартиры соседей.

Но вот однажды ноябрьским вечером отлаженная система дала сбой. Сеня привел любовницу, о чем-то весело с ней говорил, как вдруг… хлопнули двери лифта на его этаже. 

Из четырех квартир там жили только в одной, то есть в его. Следовательно, с вероятностью 99% Анфиса почему-то свалила со своего ночного дежурства.

Я в тот момент даже представил себе некролог, висящий на первом этаже нашего подъезда: «Погиб смертью храбрых, борясь против супружеской верности, нравственности и порядочности». 

Прислушиваюсь – хлопает входная дверь. Почти сразу у меня на балконе раздается какой-то странный шлепок.

Звук такой, будто с приличной высоты на бетон кинули добрые полцентнера свежей свинины. 

Выглядываю, а там девица красоты неземной. Рыжая, словно пламя, фигура, будто песочные часы, глаза зеленые. И при этом полностью голая – только на левой ножке натянут чулок в сеточку. Ведьма, не иначе!

- Супруга пришла, - проговорила девица, сидя на корточках, пытаясь руками прикрыть наготу. - А я и не знала, что Арсений женат.

- Я так и понял. Холодно, да?

- Ага… Мы ведь даже не успели ничего. Только расположились, вдруг дверь хлопнула. Сеня меня куда-то поволок… И вот я тут.

Смотрю наверх – пожарный люк, соединяющий балконы, сдвинут, вместо него зияет темная дыра. Это ж как перепугался Арсенька, что смог этот люк своротить – он же тяжеленный до грыжи!

Делать нечего – пригласил девицу к себе. Не сидеть же ей у меня на балконе в голом виде, в конце концов! Налил ей чая, выдал халат бывшей жены – свалила от меня, стерва, за пару недель до описываемых событий…

Таня, так звали свалившегося с небес ангела, с Арсением долго переписывалась в интернете. Согласилась, наконец, встретиться. 

Ребята впервые остались наедине, а тут такое приключение. «А кем тогда были остальные?», с удивлением подумал я, вспоминая, что в последнее время вопли сверху были почти ежедневными.

Нашу мирную беседу прервал стук в дверь и мужицкий голос Анфисы: «открывай, убью». Выхожу, встречаю нежданную вечернюю гостью. Та смотрит на меня бушующим взглядом, за ее спиной, переминаясь с ноги на ногу, стоит Арсений.

- И где она?!

- Кто?

- Профурсетка его, - Анфиска ткнула пальцем в побледневшего мужа.

- Я откуда знаю?

- А это что за баба? - заверещала обманутая жена, заглянув мне за плечо и увидев Таню.

- Невеста моя, - выпалил я первое, что пришло в голову.

Поворчав немного, Анфиса буркнула, что «все мужики одинаковые», и грузно потопала по лестнице домой. Арсенька же успел шепнуть мне на ухо: «ее шмотки внизу». 

Спустился под балконы – действительно. Горе-любовник умудрился выбросить все Танины вещи. Как он потом объяснил, не успел одеться, вот жена его и заподозрила в прелюбодействе.

А у нас с Таней закрутилась любовь. Уже через неделю после этих событий она переехала ко мне жить, а сейчас мы с ней ждем первенца. Арсений же на меня не обиделся. Напротив, сказал, что это мне подарок за то, что спас его никчемную жизнь!