Соседка грезит идеей женить своего тридцатилетнего сына на моей дочке

Когда моя дочь Маша поступила в институт, я выдохнула. Всё-таки вырастила, дотащила. Одна. Без отца, без алиментов, без поддержки. Работа, экзамены, простуды, слёзы - всё прошло. 

Я до сих пор не понимаю, как у меня хватало сил: днём в бухгалтерии, вечером с тетрадями и термометром, а ночью с молитвами, чтобы справиться. 

Теперь дочка взрослая, со своими взглядами и планами на жизнь. Учится на психолога. Говорит, что хочет помогать людям, как я когда-то мечтала.

Но не успела я насладиться этой гордостью, как нагрянула другая «радость» - Людмила Алексеевна. Соседка сверху. Такая элегантная сваха в халате и тапках с пушком. 

С тех пор как её Серёжа вернулся домой после очередной неудачи (то ли с работы выгнали, то ли сам ушел - неясно), она только и делает, что «строит счастье» для своего 30-летнего безработного сына. И объект для строительства - моя Маша.

Сначала я не поняла. Ну, встретились в подъезде, кивнула Машке: 

- Ой, какая ты красавица, загляденье. Моему Сереже бы такую. Жил бы и радовался! 

Я тогда лишь усмехнулась. Подумала, что комплимент.

А потом это началось почти каждый день. Подкарауливает Машу с пакетами после пар: 

- Мария, а Серёжа сегодня щи варил! Представляешь, сам! Ты любишь щи? Я ему сказала: научись, а то жена сбежит! 

- Машенька, а ты с кем гуляешь? Не с мальчиком ли? А то Сережа у меня всерьёз настроен… 

- Ты бы, Мария, юбочки-то подлиннее носила. Замуж же выходить. Скромность украшает.

У дочери уже глаз дергаться начал. 

- Мам, Людмила Алексеевна меня пугает, - призналась однажды дочь. - Она как будто решила, что я уже их собственность.

- Не переживай, я с ней поговорю. А ты лишний раз не пересекайся с ними.

Весь вечер я думала, как бы подойти с этой темой к соседке, чтобы та наверняка поняла, что ее Сереже с моей Машей ничего не светит. Решила начать разговор деликатно. 

Подловила соседку у мусорки. 

- Людмила Алексеевна, вы уж не настаивайте. У Маши учеба, ей не до замужества. Да и рано ей. 

А она с усмешкой:

- Сама поздно выскочила, теперь и дочке судьбу портишь. В девках застрянет, потом будете вдвоём у кошек совета спрашивать.

И тут меня прорвало.

- Послушайте, - гневно начала я, - моя дочь никому ничего не должна! И уж тем более вашему Сергею. Он взрослый мужик, а ведет себя как подросток. Сидит дома, нигде не работает, на шею маме сел. Или вы хотите, чтобы моя дочка его на себе тащила?

- Что ты несёшь?! - вспыхнула соседка. - У тебя у самой личной жизни нет, так и Машке ломаешь! Она нормальный шанс может упустить! Серёжа - мужчина серьёзный!

- Да какой он серьезный?! Он вчера из окна бутылку кинул, потому что мышка сломалась!

- Врёшь! А Маша твоя что, святая? По вечерам шляется с кем попало, юбки выше колен!

- Да как вы смеете?! - я аж задохнулась. - Смотрите, не перегните. Моя дочь - это моя семья. И если вы еще хоть раз подойдете к ней со своим бредом, я забуду, что мы соседи!

Людмила Алексеевна ушла, хлопнув дверью подъезда так, что стекло дрогнуло и почтовые ящики звякнули. А я стояла и чувствовала, как пульс стучит в висках. Как будто сердце впервые забилось за все то время, что я молчала, терпела, вежливо сглаживала углы.

Дома Маша обняла меня. Дочь пахла дождем и кремом для рук.

- Мам… спасибо.

Я сглотнула и прижала её к себе.

- Глупо прозвучит, но мне хотелось, чтобы ты знала: у тебя есть выбор. Всегда. И не позволяй никому решать за тебя. Даже мне, если что.

С тех пор в подъезде тишина. Людмила Алексеевна здоровается натянуто, нос воротит. Серёжа снова пропал. Вроде на стройке где-то: то ли работает, то ли просто «помогает знакомым». Возможно, ищет себя. Или новую мышку. А может, жену.

Но теперь каждый раз, когда Маша говорит:

- Мам, а вот если я влюблюсь… 

Я улыбаюсь и отвечаю:

- Главное, чтобы не в Серёжу с третьего этажа.

А сама думаю: вот то, ради чего стоит жить. Ради того, чтобы твоя девочка знала, что её жизнь принадлежит только ей. Что в мире, полном таких Людмил и их «жизней по шаблону» есть кто-то, кто станет между ней и проблемами. И поможет все решить.