Свекровь аж свою родословную подняла, вот как не хотела, чтобы я назвала сына Матвеем

Екатерина Александровна до некоторых пор была идеальной свекровью. Я не злословлю и не ехидничаю. Постоянно помогала по дому и давала полезные советы. Защищала, если мы с мужем, ее сыном Сашкой, ссорились по каким-то своим делам. Всегда принимала мою сторону, даже если я оказывалась неправа. Вот это понимаю – поддержка.

Когда я забеременела, она вовсе с ума сошла. На улицу толком не выпускала – тряслась надо мной, как над хрустальной вазой. Я даже пару раз замечания ей делала, просила снизить градус заботы. Но куда там – лишь натыкалась на волну непонимания и укоризны.

- А о ком мне еще заботиться, как не о любимой невестушке? Тем более что она мне скоро внука родит.

- Так вы бы хоть себя пожалели, - почти стонала я. - Нервы истреплете раньше времени. Как потом будете с ребенком помогать?!

- Ничего, сдюжим. Чай не старые и не больные.

Но за месяц до рождения малыша все изменилось. Свекровь на меня страшно обиделась – даже разговаривает до сих пор сквозь зубы. А к внуку хоть и приходит, но с большой неохотой. Причина всему его имя. Матвей.

Незадолго до родов Екатерина Александровна спросила, как мы с мужем хотим назвать первенца. Я, не предвидя ничего дурного, сказала как есть: «Матвеем». Та моментально изменилась в лице – побледнела, затем покраснела. Затем принялась предлагать альтернативные варианты.

«Может, Алешкой лучше? Или Ванькой. Просто Матвей этот ваш какой-то очень уж архаичный…» - говорила она, и я понимала, что тут есть какой-то подвох. Пытала свекровь, давила на нее, а та в отказ. Говорила, что просто не нравится, и все тут.

Но потом, через шантаж, все-таки сдалась. Приехала как-то раз вечерком и, смерив мое пузо презрительным взглядом, развернула на столе длинный свиток. В прямом смысле слова – метра полтора, не меньше. Бумага старая, потертая, с трещинами и следами то ли пламени, то ли плесени.

Присмотрелась, а это… родословная. Полная – с годами жизни, титулами, местами рождения и смерти. Кажется, сделана профессионально. Скорее всего, свекровь когда-то этот «документ» заказала у специалиста. Какого-нибудь историка. Только в чем связь ЭТОГО с именем моего сына?

- Зачем вы это приволокли?! Тут ведь пыли сейчас столб будет! - воскликнула я, опасаясь приступа аллергии.

- Ничего не случится. Так вот, смотри. Мои предки. И моего внука, соответственно, тоже. Род свой мы ведем от князей Долгоруких – одна из веток второстепенных. Всякие тут были. И купцы, и дворяне, и алкаши-пропойцы. Это, - палец свекрухи ткнул куда-то в середину XIX века, - главный из них. Матвей Григорьевич.

- Типа в честь него называть нельзя? Так мы и не в честь. Просто так. Имя нравится.

- Он пил и гулял. Жене изменял, детей колотил. Ужасный был человек, - казалось, Екатерина Александровна не слышала меня, погрузившись в свои мысли. - Именно с него наш род и начал загибаться. Если раньше были богатыми и известными, то после стали чуть ли не бедняками.

- И? Я не верю в совпадения и скрытые символы. Ну имя… И что?

Короче, сына я все-таки назвала Матвеем, а свекровь, как уже говорила, отказывается нормально общаться. Нет, ну не совсем отстранилась, конечно. Сидела пару раз с малышом. Даже подгузники ему меняла. Но таких теплых и доверительных отношений у нас уже нет.

Пыталась идти на контакт, звала на примирительные обеды, но безрезультатно. На все вопросы и предложения ответ один: «смени ребенку имя, тогда поговорим». 

Официально, гадина, требует. Чтобы прямо во всех документах как-нибудь по-другому сынка назвали. То ли идиотизм врожденный, то ли маразм. Не понимаю в упор.

Возможно, поддамся свекровкиным провокациям и сделаю, как она просит. Не ради нее – из-за мужа. Очень уж он, бедненький, волнуется. Аж извел себя. 

Хочет, чтобы жена и мать жили в мире и согласии. Чтоб была нормальная полноценная семья. Только дорого мне это будет стоить. Придется перешагнуть через принципы и убеждения.