Свекровь забила на свое здоровье, а мой муж и золовка поддержали мать, мол, и так все хорошо

Когда у свекрови случился микроинсульт, я была на работе. Примчалась в больницу через два часа с отечным от слез лицом и трясущимися руками.  Торопилась, не успела даже снять перчатки. Всё в нитках, как была после раскроя, так и поехала. 

Муж стоял в коридоре, смотрел в пол и молчал. Я тогда подумала, что всё, встряли. Теперь придётся с ней сидеть и ухаживать, если не дай Бог, парализует. 

А потом вышел врач и сказал, что всё обошлось. Повезло. Сосуды, конечно, не молодые, давление скачет, но ничего критичного. Выпишут. Главное постоянно обследоваться, наблюдаться и таблетки пить.

Я выдохнула. И, наверное, зря.

Потому что как только свекровь отпустили домой, она почему-то решила, что победила болезнь голыми руками. Медкарта валялась в кухонном ящике среди газет, назначения врача никто даже не читал, а слово «невролог» вызывало у неё только раздражение. 

Я уговаривала, мол, давайте я запишу вас, съездим, анализы сдадим. В ответ слышала:

- Да что ты ко мне пристала, как муха назойливая? Я себя прекрасно чувствую.

Но я-то видела. То рука подёргивается, то лицо перекосит на секунду. И всё чаще забывает, что уже рассказывала одно и то же. То про дачу с помидорами, то как они в девяносто пятом в Крым ездили. И каждый раз будто впервые.

Однажды застала её на кухне: сидит в пуховике, пьёт чай. Окно нараспашку, на улице минус семь.

- Мам, вам не холодно?

- А я проветриваю, - говорит, - жарко что-то стало.

А у самой щеки багровые, руки ледяные, губы трясутся.

Я за мужа взялась. 

- Твоя мать ведет себя безответственно. Это не «чуть давление поднялось», это микроинсульт. Следующий может быть последним.

А он мне:

- Она у нас упрямая. Сейчас вот в себя придет и сама скажет, что поедем по врачам.

Сестра супруга вообще заявила, что я нагнетаю:

- Она просто не любит больницы. Вон, огурцы засолила, полы помыла - значит, нормально всё. Не делай из неё инвалида.

А для меня каждый шаг был как по минному полю. Когда свекровь шла в магазин одна, я едва дышала от страха. Когда сидела с внуком, я постоянно прислушивалась: вдруг, не дай Бог, снова прихватит, а она без меня в комнате. Ребенку четыре года. Что он сделает?

В какой-то момент я сдалась. Перестала напоминать, предлагать помощь, записывать к врачам. Не потому, что мне стало всё равно, а потому, что я выгорела. Я больше не могла идти одна против всех. 

Муж с сестрой делали вид, что ничего не происходит, а я чувствовала, что как раз таки все и происходит прямо у нас на глазах.

И, конечно, приступ случился. Это было утром в субботу. Я как раз пекла сырники, муж с сыном ушли гулять. Зашла в комнату, а она лежит. Вызвала скорую и села рядом.

Врачи приехали быстро. Снова инсульт, но уже не такой «лёгкий». Половина лица онемела, речь невнятная. Увезли, положили. И вот тогда вдруг все начали шевелиться. 

Муж в шоке. Сестра его плачет. Все звонят, ищут невролога, подбирают реабилитационный центр, обсуждают диету и лекарства. А я смотрю на них и чувствую, как медленно, но уверенно закипает во мне злость.

Где вы были раньше? Когда я умоляла вас обратить внимание? Когда она окно зимой открывала, а вы хихикали: «Ну это же мама, у неё свои привычки». 

Мне не хотелось напоминать: «Я же говорила». Но внутри всё бурлило именно этими словами.

Теперь у нас дома тишина. Свекровь в больнице: реабилитация, процедуры. Сын спрашивает, почему бабушка не приходит больше к нему в комнату перед сном, а я не знаю, что сказать. 

Потому что всё это не болезнь с потолка, не чья-то злая воля. Это их общее, коллективное «пройдёт само». Их безалаберность, переодетая в доброту. Их нежелание взрослеть рядом со своей матерью.

А я больше не буду героем. Не потащу на себе всех. Мне хватит сына. А кто хочет спасти свою маму, пусть сам и спасает. Я свою часть уже сделала. И если свекровь выкарабкается, больше уговаривать никого не буду.