Экстренно оказалась в больнице, в результате чего стала в глазах коллег «предателем»

Мне казалось, что в нашей фирме подобрались исключительно добрые и ответственные люди, на которых всегда можно положиться. Думала, наивная дурочка, что они поймут и простят почти любой косяк. А еще чуть ли не боготворила босса Игоря Петровича. У него даже кликуха соответствующая была – Игорь Святой. Мол, справедлив и добр.

Разочарование пришло внезапно и было подобно снежному валу, обрушившемуся на голову. А началось же все с того, что у меня заболел живот, да так сильно, что едва на стену не залезла. Причем справа снизу. Поняли уже, что у меня было? Я вот не сразу доперла – два дня терпела, и лишь на третий вызвала скорую.

Врачи посмотрели, что-то пощупали и сразу госпитализировали. Уже спустя полтора часа я лежала на операционном столе и тихо-мирно молилась – очень уж хотелось жить. 

Перед этим из последних сил написала сообщение Игорю Петровичу: «Я в больнице на операции, возможно сдохну». Ответ не прочитала – было уже не до того.

В итоге все кончилось благополучно – жизнь мою никчемную спасли, «бяку» из живота убрали. Даже сказали, что я отличаюсь крепким здоровьем, а этот аппендицит досадное исключение. А потом я добралась до своего телефона… Конечно, сразу ринулась читать сообщение от начальника. Оно было коротким: «За пару дней оклемаетесь?»

Опешила, но ругаться не стала. Просто ожидала, что он как минимум спросит, чего со мной стряслось. Так или иначе, решила ответить:

- Был аппендицит. Почти померла, но прооперировали вовремя и спасли. За пару дней вряд ли.

- Мне все равно, чего там было, - ответ пришел почти мгновенно. - Спасли и хорошо. Рад. Мне нужно, чтобы в пятницу вы были на рабочем месте. Выписывайтесь там скорее. Отлежитесь денек дома, и к новым свершениям.

- Это невозможно! Хоть с врачом поговорите...

- Что значит «невозможно»? Вы часть коллектива. Нельзя так себя вести. Мое требование не обсуждается. Жду.

Я, конечно, спросила у врача, можно ли слинять к пятнице с учетом того, что на дворе стояла среда, но получила категорический отказ. Эскулап ответственно заявил, что проваляюсь у них в лучшем случае неделю, ибо аппендицит у меня был не простой, а с каким-то хитрым воспалением. Нужно и понаблюдаться, и кое-какие процедуры пройти.

В итоге на работу вышла не через два дня, как требовал Святой, а через десять дней, причем в разбитом и депрессивном состоянии. И что же я узнала? 

Во-первых, мой проект, над которым трудилась последний месяц, отдали коллеге Катеньке. Во-вторых, ко мне резко изменилось отношение в коллективе. Прямо очень сильно!

Разумеется, пошла к Игорю Петровичу в кабинет – негоже проектами разбрасываться.

- А чего вы хотели? - был его ответ, холодный и растянутый. - Вам фирма доверила важную работу. Можно сказать, поставила на кон полугодовую прибыль. Но вы отказались пожертвовать временем.

- В смысле «временем»? Я после операции в больнице лежала. Мне надо было ценой жизни приползти в офис?!

- Мало того, - продолжал Святой, будто не слыша меня, - вы и врача своего подговорили, чтоб вас отмазал. Я же с ним беседовал, и он заявил, что, мол, вам категорически нельзя выходить из больницы. Ну и что это такое? Я разочарован. А вместе со мной все коллеги.

Игорь Петрович не обманул. Сотрудники с того дня стали невероятно холодны со мной. Даже на корпоратив в честь юбилея главной бухгалтерши не позвали, и это при том, что раньше мы с ней неплохо общались. 

Просто начальник раструбил, что я «предатель». Типа оставила фирму в трудное время, а сама валялась на больничной койке. Кайфовала.

В итоге положила на стол шефу заявление об увольнении по собственному желанию, заверив, что отработаю положенные две недели. А тот еще морду уткой сделал. Сказал, что насчет двух недель сомневается, потому что, цитирую, я очень ненадежная и могу кинуть в любой момент.

Недавно тут поведала новым коллегам об этом случае, а они, посмеявшись, сказали, что свою кликуху «Святой» Петрович носит незаслуженно. «Лучше бы прозвали его «Дурным», было бы логичнее», - заметила одна из сотрудниц. Согласна с ней на все 100!