Я отказалась от большой нагрузки в школе, после чего в родном поселке со мной перестали здороваться

Это лето для меня в родном поселке проходит очень тяжело. Ощущение, что мне все объявили бойкот.

Я являюсь единственным учителем английского языка в нашей поселковой школе. Нагрузка в прошлом году у меня была сорок часов в неделю. Это при том, что ставка – восемнадцать часов.

Если посчитать, у меня уроков и элективов больше, чем на две ставки набирается. Это очень сложно. Порой возникает ощущение, что я кроме работы не вижу ничего. Только подготовка к занятиям, проверка тетрадей да проведение уроков. Вот вся моя жизнь.

Но самое обидное не это, а то, что вся моя нагрузка свыше двадцати семи часов оплачивается наполовину. Как мне объяснили в бухгалтерии, двадцать семь часов – это полторы ставки.  А больше полутора ставок брать не рекомендуется. 

Это уж совсем сущие копейки выходят при колоссальной нагрузке. И это несправедливо. Я же полноценно к этим занятиям готовлюсь, не наполовину. Самое интересное, я понимаю, что директор могла бы как-то премиями отрегулировать то, что я недополучила. Я неоднократно пыталась поднять эту тему, но та неизменно вздыхала и говорила:

– Валентина Сергеевна, у вас и так благодаря нагрузке одна из самых больших зарплат в школе. Поимейте совесть.

А то, что я вообще-то из-за этой нагрузки света белого не вижу, это ничего.

Многие мои коллеги в свободное от работы время занимаются репетиторством. Я бы тоже хотела набрать учеников. Во-первых, это хорошие деньги. Во-вторых, одного ученика вести гораздо проще, чем целый класс.

Этим летом я всё-таки решила отказаться от тех тринадцати часов нагрузки, за которые мне положена только половина оплаты. Решила для себя, что лучше и правда буду больше отдыхать и возьму пару учеников на индивидуальные занятия. Как раз получится по деньгам та же самая сумма.

Сообщила директору о своем решении оставить себе только двадцать семь часов, то есть полторы ставки. Что тут началось!

– Вы же знаете, что у нас нет второго учителя английского языка, – с раздражением заявила мне директриса. – И если мы кого-то возьмём на ставку, вам придется отдать ещё несколько часов, чтобы у второго преподавателя была полноценная нагрузка.

Директриса пофыркала, но объявление о вакансии разместила. Правда за половину лета никто так и не обратился в нашу школу.

Директор вызвала меня к себе и елейным голоском попросила пересмотреть мое решение по поводу уменьшения нагрузки. Я опять предложила доплачивать мне премией недостающую сумму от оплаты тринадцати часов.

Та отказалась. Сообщила мне о нагрузке на следующий год. У меня убрали несколько классов.

А буквально через пару дней ко мне на улице подошли две мамы девочек из класса, в котором у меня убрали часы.

– Валентина Сергеевна, как же так, почему вы наших детей бросаете? – спросила одна из них. – Моя Аленка на иняз планирует поступать, как мы без вас?

Я попыталась объяснить ситуацию, из-за которой была вынуждена отказаться от нагрузки. И между делом обмолвилась, что лучше освободившиеся часы займу репетиторством.

– Не ожидала от вас, – надменно включилась в разговор вторая мама. – Вы вроде и так неплохо зарабатывали, а теперь оставляете детей, чтобы урвать где-то побольше? Как-то бесчеловечно это всё, некрасиво.

Но слухи о моей корысти разнеслись по всему поселку. Со мной не здороваются дети из тех классов, где я больше не буду преподавать. Игнорируют меня и их родители. Жить в родном поселке стало просто неприятно.

Думаю, в чём я не права?