Двадцать лет дружбы в одни ворота, как поздно у меня открылись глаза

Двадцать лет дружила с человеком, со школы общались, думала, что это один из самых близких мне людей, но ошибалась. Все двадцать лет ошибалась. Очень жаль, что я так поздно это поняла, и что озарение снизошло на меня в такую жуткой ситуации. 

Настю я считала всегда своим близким человеком, практически сестрой. Мы сидели в школе за одной партой, обсуждали всякие свои девичьи секретики, делились сокровенным, никогда ничего друг от друга не скрывали. По крайней мере я хочу продолжать так думать.

Наши родители привыкли, что мы постоянно везде вдвоем. Нас без проблем отпускали ночевать друг к другу, зная, что все будет в порядке. В старшей школе Настя этим пользовалась, чтобы сбегать на свидание. Я всегда ее прикрывала, отпрашивая подругу у ее родителей. 

А личная жизнь всегда была самой большой проблемой в жизни подруги. Выбирать парней она никогда не умела, от чего регулярно страдала. Ее отношения мне напоминали какую-то мыльную оперу, где главная героиня постоянно переживает сложные периоды со своим любимым, а потом они мирятся. Мне в этой постановке отводилась роль жилетки для слез.

Настя могла в час ночи позвонить мне, чтобы захлебываясь слезами и соплями рассказать, как ей больно, потому что ее очередные отношения подошли к логичному завершению. 

- Приезжай ко мне, я одна не справлюсь, так плохо, - всхлипывала она мне в трубку. Я поднималась, собиралась и ехала в стотысячный раз слушать, какой Миша/Саша/Паша оказался козел, как она поймала его на измене, или как он ей нахамил, или как он ее бросил. 

Мы росли, закончили универы, устроились работать, а дружба все продолжалась. Я сосредоточилась на карьере, а Настя все пыталась построить идеальные отношения, со всеми побочными эффектами в виде расставаний, измен и прочего трэша.

Роль жилетки и утешительницы все также лежала на мне. Все также я срывалась к ней ночью, чтобы поговорить, успокоить, убедиться, что у нее все в порядке. Для меня казалось совершенно естественным быть с подругой, которой плохо. Я была уверена, что если помощь и поддержка понадобится мне, Настя будет рядом.

В голове был сумбур, сердце рвалось, адреналин шкалил, и я понимала, что одна я это не вывезу. Я позвонила самому близкому оставшемуся у меня человеку  - Насте. 

Подруга взяла трубку не сразу, она несколько раз сбрасывала, но мне было не до манер и приличий. Наконец она взяла трубку и недовольным голосом спросила, чего я трезвоню и не понимаю намеков. 

- Насть, у меня только что мама умерла...

- Слушай, я с Ромой помирилась, сейчас у него, и немного заняты. Ты позвони в скорую, они там знают, что делать. Ну и держись там. Все, не могу говорить, завтра наберу.

И вызов оборвался. Я сидела на полу, смотрела на тело мамы и понимала, что в этот день умерли два моих самых близких человека. Я осталась одна в этом мире. 

Уже месяц я пытаюсь прийти в себя. Работаю со специалистами, пью лекарства и пытаюсь пережить двойную потерю. Телефон я отключила. Мне больше некому звонить. Надеюсь, эта боль когда-нибудь утихнет.