Мы с мужем дали моему сыну всё, воспитали его, а он всё равно боготворит своего папашу-алкаша

Я долго ждала, когда мой сын прозреет, но вот ему уже тридцать лет, а он всё ещё боготворит своего биологического отца, который запойный алкаш и ничего хорошего для сына за свою жизнь не сделал. 

С первым мужем я развелась, когда сыну было семь лет. Лёня всегда выпивал, но такой уж у нас тогда был городок: пили все, и на фоне остальных Леонида можно было бы назвать приличным. 

Он даже работал первое время, ездил на вахты за деньгами, потому что у нас в городе с зарплатами всё было плохо. Девяностые на дворе: завод, который кормил почти весь город, простаивал. 

Я с сыном жила в родительской квартире, они ушли один за другим ещё за пару лет до моего брака. А я родила, сводила концы с концами, подрабатывала, Лёня же ездил на вахты. 

Четыре года так жили, пока он не стал окончательно спиваться. Вернулся как-то посреди вахты, выгнали его за то, что трезвым на работе не видели. Если до того полоса в жизни была серой, то тут пошла уже конкретно чёрная. 

- Я за такие копейки работать не пойду! - стучал кулаком по столу Лёня, когда я через полгода после его увольнения предложила ему место, куда его готовы были взять. 

Я никогда не понимала, почему люди лучше вообще будут сидеть без копейки, чем пойдут на маленькую зарплату. Я за любую работу хваталась, лишь бы платили, а Леонид выбирал, кобенился, хотя его и так никто особо брать не хотел. 

Зато он откуда-то регулярно находил деньги на выпивку. Иногда и у меня деньги забирал, но я столько не зарабатывала, сколько он пропивал. И не давать не могла - бил он меня. 

Пока бил только меня, я почему-то ещё терпела, находила для себя какие-то оправдания: мол, все так живут, а вдруг завтра станет лучше. Но потом Лёня стал колотить и сына, а этого я уже терпеть не стала. 

Развелась, выставила его из квартиры, поставила новые замки. Он неделю ходил, ломился, а потом перестал, чему я была очень рада. Так мы с сыном и остались вдвоём. 

Костей отец никогда не занимался. В лучшем случае просто его игнорировал, а мог и матом покрыть, и подзатыльник дать. Потом начал бить: сын ходил с разбитым носом и губами. 

Да и сам сын отца сторонился. А с чего бы было иначе? Он от отца ни разу ничего хорошего не видел, только тумаки да маты в три этажа. Так что реакция сына мне была понятна. 

Артёма я встретила через три года после развода. Мы тогда как раз переехали в другой город, где было больше перспектив и у меня, и у сына. Я устроилась на работу, а Артём трудился в том же здании. 

Через год поженились. Артём принял Костю как родного. Своих детей он по определённым причинам иметь не мог, так что в моего сына вкладывал всю душу, всю любовь и заботу. 

Да и сын вроде хорошо к нему относился, конфликтов не было. Батей его называл, папой - ни разу, а вот батей - без проблем. Вечно они вдвоём что-то делали, куда-то ходили, чем-то были заняты. 

Артём ходил болеть за Костика на все соревнования, приезжал к нему в больницу после операции, никогда не отказывал в помощи и поддержке. Знаете, не все родные отцы так вовлечены в жизнь ребёнка, как Артём. 

Всё было хорошо лет до восемнадцати. У Кости что-то переклинило, и он решил, что хочет пообщаться с родным отцом. Специально съездил, нашёл его по адресу бабушки, пообщался. 

Я не знаю, о чём таком интересном они общались, ведь Лёня не перестал пить, продолжил маргинальный образ жизни. Пока его мать была жива, она ещё его хоть как-то в человеческом облике держала, а потом он из своей квартиры притон какой-то сделал. 

А сын прямо начал к нему ездить: деньги ему возил, продукты, квартиру в порядок приводил. На мой прямой вопрос, что он там забыл, сын говорил, что это его отец, он не может его бросить, у человека тяжёлая судьба, а его все бросили, никто не помог. 

- Ты не дави на него, он молодой ещё, идеалист. Со временем сам всё поймёт, сейчас ты ему ничего не докажешь, - успокаивал меня Артём. 

А мне было обидно смотреть, сколько Костя делает для отца, который этого совершенно не достоин. С тех пор, как сын от нас съехал, он у нас появлялся реже, чем у Лёни, хотя мы с сыном в одном городе живём. 

Биологическому отцу он деньги возил, продукты, а нас с Артёмом мог даже с праздниками не поздравить: не лично, но хотя бы по телефону. И как ему ни позвонишь, у него все разговоры так или иначе сходятся на отце. 

Я всё ждала, когда сын что-то поймёт, но сыну тридцать лет, уже не мальчик. Так что просто надо смириться, что сына у меня нет. Возможно, я сама виновата, как-то не так воспитала.

Но Костя не может не помнить, как его отец бил, у него до сих пор над губой шрам есть. Но отца сын боготворит, делает для него всё, а мы так, бесполезные какие-то люди, которым и звонить не надо.