Теща-шпиономанка устроила допрос с пристрастием, а потом потребовала лизнуть бумажку

Для меня знакомство с родителями девушки никогда не было чем-то сверхъестественным. Напротив, это важный шаг в развитии отношений. 

Сами посудите – как я, будучи порядочным человеком, могу с чистой совестью встречаться с дамой, если ее мама с папой меня не знают? Они же переживают, места себе не находят.

Но с Олей сразу что-то пошло не так. Нет, сама-то она хорошая. Даже замечательная. Наверное, лучшая из всех, кто у меня когда-либо был. 

Ну так правильно – иначе не сделал бы ей предложение и не отвел в загс. Именно на этом этапе я потребовал знакомства с матерью. Вообще, раньше хотел, но она постоянно отказывалась. Надавил.

- Ну чего тебе моя мама сдалась? - говорила Ольга, отводя накрашенные глазки. - Старушка и старушка. Живет себе тихо-мирно, носки вяжет. Ничего интересного.

- В смысле «ничего интересного»? Ты, ее дочь, замуж собралась. Ей же нужно знать, кому она тебя отдает.

- Ой, лишнее, поверь. На кой время-то тратить?

Пришлось настаивать. Даже поругались на этой почве – я на полном серьезе обиделся на Олю, что она отказывалась знакомить меня с матерью. Но потом все-таки сдалась. Нехотя, словно из-под палки. А у меня и в мыслях не было, что с родительницей что-то не так.

В назначенный день я приехал к Оле и ее маме Марии Григорьевне. На первый взгляд будущая теща показалась благообразным человеком. Я бы даже сказал, светлым. Как-то сразу заулыбалась, радостно пожала мне руку и пригласила в комнату.

Аж расслабился – подумал, что не будет никаких проблем. Что поженимся спокойно и будем жить в радости.

- Максим, можно ваш паспорт? - внезапно сказала Мария Григорьевна, рассевшись за столом в гостиной.

- Что, простите?

- Паспорт. С собой, я надеюсь? Если нет, можете показать в Госуслугах. Я им, конечно, не очень доверяю, но за неимением лучшего…

Растерялся ли я? Нет. Я офигел. Это самое мягкое слово, которым могу в рамках цензуры охарактеризовать свое состояние после этой просьбы. Однако спорить не стал – достал паспорт, протянул Григорьевне. А та, представляете, принялась читать. Каждую страничку просмотрела, нацепив очки и периодически хмыкая.

Потом затребовала права и СНИЛС. С таким же непринужденным выражением лица, будто просила передать солонку. Оля все это время сидела молча, потупив взгляд в стол и боясь лишний раз дыхнуть. Но я опять не стал спорить – предъявил документы. Благо, что все ношу с собой.

- Ну хорошо. Допустим, - Мария Григорьевна снова оценивающе осмотрела меня с головы до ног. - Кто ваши родители? Они работают? Живы ли в принципе? Сколько у них пенсия?

- Так обычные люди. Папа помер, мама на грани. Но пока держится. А пенсия… я, честно говоря, не знаю, - вопрос был настолько шокирующим, что я даже не стал возражать, а просто вывалил правду.

- Вот вы узнайте и мне скажите. Обязательно. Это важно.

Вопросы сыпались один за другим – про сестру и ее мужа, про мой доход, работу и образование, что мама выращивает на даче... Даже о том, за что отца отчислили из института в 1980 году. 

Непрерывно, на одной ноте, не моргая и с размеренным дыханием. Причем потенциальная теща слушала ответы с таким вниманием, будто от них зависела ее жизнь.

Дальше случилось то, от чего у меня до сих пор по спине бегут мурашки. Мария Григорьевна достала из комода розовую полоску бумаги и попросила лизнуть ее. Буквально поднесла к губам и выдала: «Максим, дорогой, не побрезгуйте». Аж затошнило. Но подчинился. Лизнул. Бумажка посинела.

- Вот, все, вижу, что нормальный мужик. На брак благословляю, вы всегда желанный гость в моем доме, - Григорьевна внезапно расслабилась и посмотрела на меня как на любимого сына, не меньше.

- А что это за бумажечка такая? - аккуратно поинтересовался я, вытирая губы. - Кисленькая…

- Индикатор правды. Если бы она позеленела, то это говорило бы о вашей неискренности. Но ежели посинела, то вы честный человек и я могу доверить единственную дочь.

Мы с Олей живем в браке уже больше года, но ни разу не обсуждали эту ситуацию. Даже в тот вечер, оставшись наедине, не обмолвились ни словом. 

Мне в целом все понятно – у тещи махровая шпиономания, а любимая тупо не хочет об этом говорить. Но с Марией Григорьевной стараюсь общаться как можно меньше – мало ли что ей придет в голову.