Выиграли путевку на море, а муж заявил, что в нашем возрасте дома сидеть надо

Всю жизнь я мечтала вернуться в Крым – в то место, где мы с Сергеем провели наш медовый месяц. Маленький поселок под Ялтой, где тридцать лет назад мы снимали комнату у пожилой хозяйки. 

Каждый вечер ходили на море смотреть закат, ели персики прямо с веток в заброшенном саду, строили планы на будущее. Это было самое счастливое время в моей жизни.

А потом жизнь закрутилась. У нас появились дети, работа, ипотека. На море ездили в Турцию по путевкам, когда удавалось выкроить деньги. О романтике давно не думали. Быт затянул, как болото. 

Утешала себя, что не только я так живу, а другие тоже. Но все равно это не очень помогало. А в последние годы мы с мужем даже отдыхать стали отдельно. 

Я решила побыть на даче с внуками, он – в гараже с машиной. Ни о каких путешествиях уже даже и речи быть не могло. Жизнь подходит к своему закату…

В тот день я зашла в супермаркет за продуктами. На входе девушка-промоутер предложила поучаствовать в какой-то акции. 

Обычно я прохожу мимо, но тут вдруг остановилась. Заполнила анкету, согласилась на звонок. Чувствовала, что не зря. А может быть, просто понадеялась на то, что в жизни еще что-то может случиться.

Через неделю позвонили – мы выиграли путевку в санаторий. В тот самый поселок под Ялтой.

– Нам что, больше делать нечего? – проворчал Сергей, когда я рассказала о выигрыше. – В нашем возрасте дома сидеть надо, а не по курортам разъезжать.

– Но это же бесплатно, – начала я убеждать мужа. – И место знакомое.

– Вот именно – знакомое, – он отложил газету. – Зачем ехать туда, где уже были? Да и что мы там будем делать? На пляже жариться? Так спина болит. По набережной гулять? Так ноги не те.

Я промолчала. Он прав. Мы уже не те беззаботные молодожены. Да и санаторий – это не романтический отдых. И, все же… Даже если телом мы не те, в душе-то все еще те. 

Я посмотрела внимательно на мужа, почувствовав внутри то же, что чувствовала раньше, но ничего ему не сказала.

Путевку я положила в шкаф и постаралась забыть. Но что-то не давало покоя. Может, это был последний шанс встряхнуться?

Вечером за ужином я решилась:

– А помнишь, как мы там персики воровали? – спросила я, накладывая мужу борщ. – В том заброшенном саду возле станции.

Сергей хмыкнул:

– Еще бы не помнить. Ты тогда платье испачкала, когда через забор лезла. Все причитала – как теперь к маме на смотрины поедем.

– А помнишь, как на дикий пляж ходили? – я села напротив. – Там еще тропинка такая узкая была, над обрывом.

– Ты боялась идти, – муж отложил ложку. – Я тебя за руку вел. А потом мы нашли грот и целый день просидели там, глядя на море.

– Как думаешь, он еще там, этот грот? – я старалась говорить небрежно.

Сергей задумался, потом неожиданно спросил:

– А когда нам надо определиться с путевкой?

– До конца недели.

Он помолчал, потом решительно встал: – Ладно, съездим. Только там теперь все по-другому небось. Да и мы...

– А давай проверим? – перебила я его. – Найдем и тропинку, и грот. И персиковый сад.

Он посмотрел на меня как-то странно:

– Ты же высоты боишься. По тропинке не пойдешь.

– Пойду, – я сама удивилась своей решительности. – Если ты меня за руку поведешь.

В санатории нас поселили в новом корпусе с видом на море. В первый же вечер мы пошли гулять по набережной. Сергей ворчал про больные ноги и жару, но я видела – ему тоже интересно, что тут изменилось за эти годы.

Набережную не узнать – широкая, с фонарями и лавочками. Но галька на пляже все та же – крупная, теплая. И море пахнет так же йодом и солью.

Персиковый сад мы нашли на третий день. Он больше не заброшенный – ухоженный, с новым забором. Но персики все такие же – с пушистыми бочками, истекающие соком.

– Может, купим? – предложил муж. – Раз уж через забор лезть не будем.

Мы купили целый пакет. Ели их на берегу, пачкая руки и подбородки. А потом Сергей вдруг встал и протянул мне руку: – Пойдем, поищем наш грот?

Тропинка стала еще уже, местами осыпалась. Я крепко держалась за руку мужа и старалась не смотреть вниз. А он рассказывал, как собирается делать ремонт в ванной, когда вернемся. И что-то про новую машину соседа. Но руку не отпускал.

Грот мы нашли только под вечер. Он стал меньше. Или он все тот же, а это мы выросли? Устроились на камнях, достали остатки персиков. Солнце садилось в море, окрашивая волны в розовый.

– Знаешь, – вдруг сказал Сергей, – я ведь соврал тогда.

– Когда?

– В медовый месяц. Сказал, что не боюсь высоты. А сам трясся, пока вел тебя по тропинке. Но не мог же я тебя одну отпустить.

Я промолчала. Взяла его за руку, такую знакомую, родную. Все эти годы он был рядом. Ворчал, но был. Держал за руку.

Домой мы вернулись через две недели. Снова потекли привычные дни. Я снова оказалась на кухне, он в гараже. Но теперь каждое утро на столе персики. Сергей покупает их в супермаркете возле дома. Говорит, что не такие, как в Крыму, но все же.

А недавно я нашла в его телефоне фотографии крымских закатов. И странички с путевками на осень.