- В садике нас молотили-колотили, - радостно рассказывал мой сын, пока я приходила в ужас

Федька мой с удовольствием в детский сад ходит. Воспитательницы у него замечательные. Елизавета Георгиевна помоложе, методы у нее современные, прогрессивные. А Анна Евгеньевна старой закалки.

Вроде как программа образования и развития детей едина, разницы быть не должно. И все же ощущается, что Елизавета Георгиевна делает акцент на подвижных играх, современных методиках, самостоятельности. А вот Анна Евгеньевна много читает ребятам, стихи с ними разучивает еще те, которые учила я в детстве.

Елизавета Георгиевна тоже читает ребятам, но она предпочитает зарубежную литературу. Есть же много европейской детской классики, та же Астрид Линдгрен.

Никогда не жаловался Федор на воспитателей. Да и в тот самый день он не жаловался. Просто сказал, что его в садике молотили.

- Колотили? - спросила я с недоумением.

- Нет, молотили, - ответил Федька, - колотили-молотили. 

Мой четырехлеточка еще несколько раз повторил что его молотили-колотили. Вечером я, обескураженная, рассказала об услышанном мужу. Он нахмурился.

- Федор, а скажи-ка что с вами сегодня в детском саду делали? - поинтересовался он у ребенка.

- Намолачивали, - радостно ответил Федя, сверкая щербатой улыбкой.

- А…по какому месту? - спросил озадаченный отец у сына.

Федор показал на живот и похлопал по нему. И снова улыбнулся. Что-то тут не стыковалось. Ребенка намолотили по животу, а он улыбается? Да и воспитатели, ну не звери же они, чтобы бить ребят, тем более, по животу.

- По животику! - гордо ответил Федя и убежал.

Очень странная ситуация складывалась. Ребенок на следующий день охотно пошел в садик. Если его там кто-то “намолотил” бы, вряд ли он был бы так спокоен. 

Посоветовалась я со своей матерью. Она, как всегда, запаниковала. И что еще хуже, во мне панику посеяла.

- Лупят там детей! - вынесла свой вердикт матушка. - Только прикидываются хорошими воспитатели ваши. Сказал ребенок, что колошматят, значит так и есть.

Ох, не верилось мне, конечно. Да я в страшном сне не могла представить, чтобы Елизавета Георгиевна или Анна Евгеньевна хоть пальцем тронули кого-то из ребят. Но опять же Федя явно говорил, что его молотили по животу.

На следующий день я пришла пораньше, чтобы задать этот вопрос воспитателю. Как же хорошо, что с утра была Елизавета Георгиевна. Она сразу же поняла в чем дело.

- Федор, иди-ка сюда, - позвала она моего сына, - а скажи-ка мне, что вчера было. Ну когда вам молоко давали.

- Намолачивали нас! - гордо ответил Федя.

- Обмолачивали, ты хотел сказать, - поправила воспитательница ребенка.

Федор кивнул и улыбнулся. Вот только мне было совершенно не до улыбок. Какая разница “молотят” или “обмолачивают”?

И тогда Елизавета Георгиевна все объяснила. Она читала ребятам какое-то произведение Астрид Линдгрен. Там две девчушки давали молоко ежику.

А девочки эти были большими выдумщицами. Одна из них сказала, что давать ежику молоко - это значит обмолачивать его.

Детям очень понравилась эта игра слов, и воспитательница поддержала это. Когда на полдник ребятам дали молоко, она тут же сказала им, что в детском саду тоже принято обмолачивать. Только не ежиков, а детей.

Умилило меня объяснение Елизаветы Георгиевны.  Я даже устыдилась, как вообще могла подумать дурное о наших воспитателях. Теперь у нас даже дома это слово заведено. Мы обмолачиваем Федора и кота.

А однажды даже муж заглянул грустно в холодильник и посетовал, что некому его обмолачивать. И пошел в магазин за молоком.

А вот Анна Евгеньевна и моя мать не поняли этой “игры”. И та, и другая, только поворчали, мол глупости всякие читаете в своих книжках иностранных.