Вороватый сосед нагло прихватывал чужое имущество с дачного участка

«Близкий сосед лучше дальней родни», – гласит русская пословица. Дружеские отношения с соседями всегда были в приоритете. Но, к сожалению, далеко не всегда поведение соседей соотносится с народными понятиями о морали.

В трудные 90-е годы многие обзаводились дачами. Написала заявление на земельный участок и моя свекровь, работавшая в школе. Вскоре она и ее коллеги стали счастливыми обладателями 6 соток. 

Вот и начали мы сажать - обихаживать землю. Опыта не было никакого, но зато энтузиазма хоть отбавляй. С гордым видом ходили по рынку, выбирали саженцы деревьев и кустарников, покупали посевной материал, инструменты. Соседями нашими стали учительница иностранного языка и ее муж, работник прокуратуры. Заборы между соседскими участками решили не ставить, посчитали это оскорбительным недоверием. Но лучше бы поставили. 

Пока деревца были маленькими, они никому не мешали, но со временем вымахали в огромные деревья. Мало того, что они затеняли значительную часть нашей территории, еще и кислыми яблоками и гнилыми грушами заваливали грядки.

Помимо насаждений, надо было обзаводиться строениями. Со стройматериалами тогда было туго, любая палка шла в дело. Нам удалось достать обрезки досок, их хватило на небольшой внешний забор и еще немного осталось. К нашему удивлению, гора палок быстро уменьшилась, зато у соседа все помидоры были аккуратно подвязаны. Но ведь, как говорят в народе, «не пойман – не вор». Мы только поудивлялись, усмехнулись над прокурором и не стали скандалить.

Занялись строительством дома. Сосед тоже начал стройку. Только смотрим, куда-то деваются наши кирпичи, но за руку его ведь не поймали, потому и впрямую обвинить не можем. 

После стройки осталось два прекрасных бруса (недешевых, между прочим), мы их пытались замаскировать травой, но это были напрасные усилия. Вскоре у соседа была сооружена веранда, а в основе ее были все те же брусья. Но ведь их же никто не подписывал, может, это и его остатки. Эх, интеллигенция, надо было сразу в конфликт вступить.

Вообще он был, что называется, без комплексов. Ходил по участку в одних трусах, да еще подворачивал их в виде плавок. Загорать начинал с майских праздников, копал, сажал, окучивал – все сам, нас осуждал, когда мы нанимали пахаря с культиватором.

Вскоре у Иваныча умерла от рака жена. Мы очень ее жалели, так как не раз слышали с соседнего участка: «Дура! Что ты понимаешь в жизни! Вот я…». Горевал он недолго. Через два месяца появилась новая дама. Она, правда, не была такой безответной, он язык-то и прикусил.

Я не могла понять, куда деваются наши огурцы. Оставлю, чтобы подросли, прихожу – а их нет. Однажды подхожу к своей калитке, а у меня по участку мужик какой-то бродит. Одет в какое-то отрепье. Как назло, соседей никого не было. Я сначала испугалась, хотела пройти мимо, потом всмотрелась, а это он, голубчик, Владимир Иваныч наш, а в руках у него пакет с огурцами. 

Я ему кричу: «Как вам не стыдно, я на вашу территорию не хожу, что вы тут делаете?» А он, нисколько не смутившись, заявляет: «Это я смотрю, как огурцы у вас растут». Я еще громче ору: «Убирайтесь на свою территорию», а сама калитку ключом открываю и с грозным видом иду к нему. Он спокойно отправился к себе на огород, даже не извинившись, и огурцы с собой забрал.

Но жизнь Иваныча наказала. Вскоре у него обострился диабет, одну ногу отрезали. Дама его сразу же бросила. Умер он в одиночестве, теперь его дача досталась по наследству дочери и внуку, они судятся, но это совсем другая история.

Вот такие бывают соседи. Я думаю, если бы мы не любезничали с ним, а с самого начала предъявляли претензии, то сохранили бы свои нервы.