Сказал дочери самой подготовить себе костюм. Теперь не знаю, как буду оправдываться перед женой

Что могло случиться за неделю, на которую жена оставила нас с дочкой вдвоем? Я же взрослый человек, да и дочь уже не младенец, в первом классе учится. 

Только я не учел, что у дочери имеется фантазия и очень деятельная натура. Теперь вот думаю, как буду оправдываться за ее художества перед женой. 

Жена, когда уезжала, очень подробно меня проинструктировала, что где лежит, когда у ребенка какие кружки, где лежат колготки, как и чем ее кормить. 

Заинструктировала так, что я себя чувствовал умственно отсталым. Ну неужели я не разберусь? В крайнем случае, просто покопаюсь в шкафах и посмотрю расписание ребенка, а уж накормить ее я как-нибудь смогу и без инструкций. 

Жена уезжала всего на неделю, но список написала такой, будто ближайшие десять лет будет где-то на неизведанной планете, куда нельзя позвонить или написать. 

Жена упомянула обо всём, кроме злосчастного утренника. То ли сама не знала, то ли не посчитала это проблемой. Скорее всего, первый вариант, потому что существенной проблемы найти ребенку носки я тоже не вижу, однако ж инструкцию на этот счет я получил. 

Мы спокойно жили четыре дня, пока дочь в четверг утром не заявила, что у них в пятницу утренник и ей для него нужен костюм. 

Я так и не понял, в честь чего они решили проводить утренник. Вроде все праздники еще не скоро, но времени выяснять этот вопрос не не было. 

Конечно, за день я полностью забыл слова дочери о костюме и утреннике, поэтому, когда вечером дополз до дома, был неприятно удивлен тем, что мне надо не на диван ползти, а изобретать костюм для утренника ребенка. 

Прикинув варианты, я решил дать дочери свободу маневра, сказав, что она сама может сделать себе костюм, потому что у папы лапки и ноль фантазии. 

Дочь сначала надулась, потом просияла и отстала от меня, чему я был безумно рад. Так-то я дочь люблю, готов с ней играть и заниматься, но именно в тот вечер у меня отваливалось всё, слишком уж тяжелый выдался день. 

Я поел сам, покормил ребенка, который недовольно бубнил, что я его отвлекаю, помыл посуду и завалился на диван. Дочь занималась чем-то у себя в комнате. 

Поскольку она периодически подбегала ко мне с вопросами: а где ножницы, а где иголки с нитками, а где скотч, я начал нервничать, что там такое сооружает первоклашка. 

Пошел к ней в комнату и схватился за сердце. Дочь сосредоточено отрезала юбку от платья мамы, а у одной ее блузки уже не было рукавов. 

Мне как-то резко поплохело. Дочь отвлеклась и стала рассказывать, что она придумала костюм принцессы, вот у нее юбка какая пышная, вот какая красивая кофта, еще мамины украшения наденет, накрасится и всех поразит. 

Я кое-как совладал с голосом и спросил, кто ей разрешил портить мамины вещи. Дочь с совершенно честным видом повернулась ко мне и заявила, что ей это разрешил я. 

- Ты же сам сказал - придумай что-нибудь. Я и придумала, - пожала плечами дочь. - Мама всё равно это давно не носит!

Про кофту не скажу, а вот платье это жена любит, точнее, любила. Просто немного поправилась и ей не нравилось, как оно сидит, но через месяц-другой она планировала его уже носить. 

Я просто представил, что мне скажет жена, когда вернется, и у меня в горле пересохло. А ведь спрашивать она будет с меня, особенно если дочь с таким же честным видом ей подтвердит, что творила этот ужас с моего разрешения. 

Внушение я дочери сделал, объяснил, что нельзя брать чужие вещи без разрешения, и предупредил, что мама из-за платья может расстроиться, а нам это ничем хорошим не грозит. 

Жене надо было бы сказать, но что-то мне как-то страшновато. Теплится надежда, что в своем переполненном шкафу она просто не заметит пропажи двух незначительных вещей. Хотя надежда эта хлипенькая и дохленькая.