— Так, здесь не хватает щепотки кардамона. Моя мама всегда добавляла специи, — заявил мне супруг за ужином

Если б знала, за какого кухонного тирана выхожу замуж, сбежала бы из загса, сверкая пятками в шпильках. Не человек, а ресторанный критик. Причем недобитый.

Я, конечно, на повара не училась, но готовить умею. И мама секретами делилась, и одна до замужества успела пожить. Раз с голодухи не померла, с готовкой на ты.

Могу сварганить наваристый борщ, блинов или пирожков налепить. Могу и что-то посложнее сделать. Друзья, например, обожают мои манты, а лучшая подружка просит почаще баловать ее самодельным тирамису.

Нет, просить он действительно просит, но как оценивает приготовленное! Просто песня, без слов.

— Ну, чем ты меня сегодня порадуешь? — сказал муж, помыв руки и усевшись за стол.

Я немного смутилась. Ничем, говорю, особенным. Ты же сам утром просил приготовить гуляш. Вот, угощайся.

Благоверный потянулся за ложкой и зажмурился с видом гурмана, который пробует нечто экзотическое.

Я ему говорю, какой еще кардамон, в моей семье гуляш готовят только так. Как в детском саду, с минимумом специй.

Семен скривился и сказал, что такой гуляш едва тянет на троечку. А уж за подачу, добавил он, мне и вовсе можно поставить только двойку.

Где, говорит, скатерть, где салфетки, где столовое серебро. Да-да, так и сказал. Серебро, мол, где.

Я просто ушам не поверила. С дуба ты, отвечаю, рухнул, где я тебе серебро возьму-то. Ты, мол, на него заработал? Нет? Вот и сиди с обычной посудой.

В другой раз стычка на кулинарной почве произошла у нас из-за магазинных котлет. В тот вечер я задерживалась на работе и решила, что прихвачу готовые котлеты. Сил на возню с фаршем совсем не было.

Тот как увидел, что это полуфабрикат, козью морду сделал. Как можно, говорит, кормить любимого мужа готовой едой. Там наверняка вредные добавки, да и мяса кот наплакал.

Это, дескать, собачья еда, да даже хуже. Собаке страшно дать, а я, бедный, вынужден этим давиться.

— Если тебе так хочется домашние паровые котлетки, можешь сам встать к плите и потратить полвечера на готовку. А у меня такого безумного желания нет, — отрезала я.

Семен надулся. Твой, говорит, рейтинг как хозяйки стремится к нулю. В хороших домах, мол, так не делают.

Готовлю я плохо, и его маме в подметки не гожусь. А уж когда благоверный увидел, что я закинула в мультиварку мясо и поставила его на ночь томиться, так вообще завопил, как резаный.

— Настоящая женщина никакими кухонными приспособлениями пользоваться не должна! Вспомни, как готовили наши матери и какая вкусная еда у них получалась.

Причем, спрашиваю его, здесь наши родительницы. Ты еще вспомни, как бабки на реку за водой ходили, а деды в лес по дрова.

Не хочешь, спрашиваю, метнуться в лесок и привезти дровишек? То-то же, говорю, вот и сиди молча.

Тот снова скривился. Не мужское дело. Позвольте, говорю, поинтересоваться, а какое тогда мужское дело, жене мозг выносить и настроение ей портить. Когда она, на минуточку, тоже устала после работы.

Супруг замялся. Я, отвечает, твой защитник и кормилец. Тут я чуть со смеху не померла. Ты-то кормилец, сквозь слезы спрашиваю.

Да ты в магазин ни разу не сходил, сколько я тебя ни просила об этом. Это я тащу на себе продукты, а потом полвечера готовлю. И все это для того, чтобы увидеть твое кривое и вечно недовольное лицо.

Сказала, что еще одна такая его выходка с оценкой моих кулинарных способностей, и я подаю на развод. Собираю его вещи и отправляю к маме или на все четыре стороны.

Иди, мол, и ищи ту дуру, которая будет тебя с ложечки кормить тем, что подают в лучших ресторанах столицы. А я тебе в кухарки не нанималась, прошу зарубить себе это на носу.

Вот мужики пошли, их обхаживаешь, как младенцев, а они еще нос воротят и принцев из себя корчат.