Отец на пенсии решил объездить все музеи России, а про свое пошатнувшееся здоровье забыл

Когда папа вышел на пенсию, я подумала: ну вот, наконец-то он отдохнёт. Заслужил ведь. Будет больше спать, пить чай у окна, читать газеты в тапочках, ухаживать за своей любимой геранью. Или поедет на дачу, он всегда любил копаться в земле. Но нет.

Отец решил объездить все музеи России.

Сначала я, признаться, просто посмеялась. Ну мало ли у кого какие фантазии на пенсии. Потом восхитилась: у человека, оказывается, есть мечта, план, стремление! 

А потом... потом я просто устала. Потому что это были не «пару городов рядом» и не «иногда, по случаю». Это был настоящий марафон. Культурный квест на выживание, организованный моим отцом.

Он день за днём тщательно составлял маршруты. Покупал билеты заранее, бронировал гостиницы, складывал в рюкзак бутерброды и блокнот с заметками. И ехал. Всерьез и надолго. Пару дней дома и снова в путь. 

Москва, Казань, Владимир, Архангельск, Екатеринбург… Честно, я даже не всё помню. А он помнил. Папа вёл тетрадку, ставил галочки, делал фотографии и подписывал их от руки.

Пенсии, понятно, на всё это не хватало. Мы живём в небольшом городе, где даже проезд до областного центра уже трата. А тут билеты, жилье, еда, музеи - всё стоит денег. Тогда отец начал тратить накопления. 

Я не раз пыталась осторожно завести разговор: мол, может, притормозишь? А он лишь махал рукой и говорил: 

- Ты не понимаешь. Это моя мечта.

Но ведь это были не просто поездки. Папа возвращался измотанным, с больной спиной, простуженным. Пару раз приезжал с температурой. Давление скакало. 

Я просила его сходить на обследование, сделать кардиограмму, сдать кровь хотя бы. А он бурчал: «Здоров как бык». И ехал дальше.

А потом отец сломал ногу.

Упал на крыльце музея деревянного зодчества под Архангельском. Сам позвонить не мог - телефон разрядился. Мне звонили из приемного отделения. Говорят: «С гипсом. Отправим домой, но нужен сопровождающий. Один не справится».

Я отпросилась с работы и сорвалась к отцу: в голове каша, руки дрожат. Он сидел в стареньких спортивках, растянутой куртке, лоб вспотевший, лицо серое, в руке вместо костыля какая-то деревяшка. И всё равно упрямо держал подбородок. Я аж поперхнулась, когда увидела.

- Ты что вообще творишь?! - вырвалось у меня прямо при медсестре. - Тебе семьдесят, у тебя грыжа, давление, да для тебя по лестнице-то спуститься уже подвиг! А ты в Архангельск отправился!

Он замер. Даже как-то съежился. Потом губы поджал.

- Чего орёшь? Упал я. С кем не бывает.

- С теми не бывает, кто дома сидит! - не унималась я. - А ты зачем сюда поперся?! Как ты вообще собрался с гипсом возвращаться? Хоть бы сказал! Заранее бы предупредил!

- Потому и не сказал, что ты опять орать начнёшь! - огрызнулся папа. - Я тебе что, подопечный? Я сам себе хозяин.

- Хозяин?! - вскипела я. - Да ты не хозяин, ты - эгоист! 

Мой голос сорвался, я почувствовала, как горло сдавило от обиды и злости, перемешанных со страхом. 

- Мама десять лет назад умерла, и с тех пор тебе кажется, как будто жизнь - это квест с отметками в музеях. Но ты не бессмертный! Ты старый человек! А я одна. Кто потом тебя с кровати поднимать будет, если ты себя угробишь!

Отец отвернулся. Молчал. Только дыхание у него было тяжёлое.

- Я не прошу меня поднимать. Обойдусь.

- Да ты даже домой вернуться не можешь без помощи! - голос у меня дрожал. - А если б не я, кто бы за тобой ухаживал? Экскурсовод?

Папа ничего не ответил, только сжал губы в узкую линию. Я села рядом. Смотрю на него: упрямый, седой, с гипсом на ноге и дурацким рюкзаком с логотипом «Музей станка». Хоть плачь.

- Пап, ну пойми. Я не против твоих поездок. Правда. Я даже тобой горжусь. Но всё должно быть в меру. Мы не вечные. Ты не вечный.

Отец посмотрел на меня как-то устало, но уже без злости.

- Я просто боюсь, что умру - и всё, больше ничего не увижу. Вот и бегу. Пока могу.

И тут я поняла: спорить бесполезно. Но хотя бы говорить об этом нужно. Потому что иначе однажды он вовсе не вернётся.

Теперь вот сижу и мажу ему пятки мазью. Бурчит, конечно. Ворчит, что его ограничивают. Но слушается. А тетрадка с музейным планом лежит на подоконнике, как будто ждёт. Пауза.

Не знаю, может папа просто забыл, что и дома в четырёх стенах тоже можно найти что-то ценное. Даже если это просто разговор с дочкой за чаем. Без билетов и чемоданов.