Друг перестал со мной разговаривать, когда я сказал, что мой сын как две капли воды на него похож

Мы дружим с Женькой уже очень давно. Еще со школы. В каких только переделках не приходилось нам бывать вместе - не обо всем и рассказать можно. Между нами всегда было доверие и абсолютное понимание.

Отдельно друг от друга нас даже не представляли ни в школе, ни в институте. Мы еще внешне - две противоположности. Я темноглазый брюнет, а он кудрявый блондин с голубыми глазами.

Случалось у нас по юности, что одна и та же девчонка нравилась. Но ссор по этому поводу между нами быть не могло. Амуры это одно, а настоящая пацанская дружба - совершенно иное. 

Если серьезных чувств не было, то могли и вдвоем за одной красоткой приударить. Кого выберет, тому и “приз”. Но когда узнал я, что Женька не на шутку влюбился, сразу отошел в сторону. Друг мне был дороже всех на свете.

Женька, надо сказать, тоже ценил наши отношения выше, чем симпатии к девчатам. И когда я прикипел всем сердцем к Насте, моей будущей супруге, пожелал мне удачи.

На нашей свадьбе Женька погулял, а потом куда-то на север уехал, вроде как на заработки. Общались мы исключительно по интернету, редко созванивались. Отношения с какими-то дамами у моего друга были, но семью он так и не завел.

В родной город наведывался Женька примерно раз в год. При этом обязательно к нам заходил. И я, и Настя всегда были рады его видеть. 

Когда моя жена забеременела, я был счастливее всех на свете. Мы давно хотели детей, но долгое время не получалось. Узнав замечательную новость, я купил любимой норковую шубу, как раз такую, как она хотела.

Беременность протекала хорошо, хотя Настя немного капризничала. То борща она хотела, но только чтобы соленые огурцы в нем были, как в рассольнике. То умоляла сделать ей тефтелек, но чтобы без мяса. А вот из чего именно должны быть тефтели, это я еще догадаться должен был.

Родился у нас замечательный сынишка, Кирюхой назвали. Спокойный, тихий - первые месяцы вообще только ел и спал. Все было здорово, я работал, Настя ребенком занималась. 

Ничто не предвещало беды. Я даже не знаю, в какой момент мне в голову закралась эта мысль. Возможно, когда теща пришла поиграть с Кирюхой и сказала те самые роковые слова.

- Кудрявый блондин, какая прелесть! - воскликнула счастливая бабушка. - В кого ж ты у нас такой красивый получился? Вань, у тебя в роду есть кудрявые?

Я покачал головой. Отец у меня лысый, хотя в молодости тоже брюнетом был. Кудрей там и в помине не было. Дед вообще на грузина похож - чернявый, нос горбинкой.

- И у нас таких не было, - улыбаясь произнесла теща, - ты самый красивый, Кирюшка, сладкий мой мальчишка. Просто ангелочек!

Бабка что-то там ворковала с внуком, а я сидел и молчал. Хотя до этого активно участвовал в разговоре. Вот прямо завис, разглядывая золотистые кудри сына.

“И глаза у него голубые”, - почему-то подумал я в тот момент. 

Настроение у меня окончательно испортилось. Впрочем, вечером я залез в семейный альбом и увидел там какого-то кудрявого мужика. 

Кто это такой, я не знаю. Но решил, что раз он есть на семейных фотографиях, значит, родственник. Ну а раз родственник, то мог передать какие-то свои гены Кирюхе. Цвет волос кудряша я определить не мог, но убедил себя в том, что светлый.

Благодаря кудрявому родственнику дурацкие мысли будто бы покинули мою голову. Однако вернулись они в самый неподходящий момент. Где-то через неделю в наш город приехал Женька. Он позвонил мне и предложил встретиться.

Я с радостью согласился, абсолютно без задней мысли. А когда увидел друга после разлуки, то меня будто молнией пронзило. Как Женькин взгляд напомнил мне глаза Кирилла! А волосы - так вообще копия.

Почему-то вместо теплого приветствия я стал вспоминать, в какие месяцы подходящего год Женька наведывался в родной город. И мне даже показалось, что все сошлось.

Друг о чем-то радостно мне рассказывал, а вот мне было не до радости. Ох, не хотел я говорить ни о чем таком, и все же сболтнул.

- Копия ты, - произнес я угрюмо, показывая другу фотографию сына, - и кудри как у тебя, и блондин тоже, и глаза.

Женька ошарашено переводил взгляд с фотографии на меня. Затем уточнил, здоров ли я.

Мне бы угомониться в тот момент, но я продолжал язвить. Припомнил, что когда-то моя Настя ему, Женьке нравилась. И требовал, чтобы друг сказал мне правду.

- Дурак ты, Вань, - с презрением произнес Женька, рассчитался по счету и вышел из кафе, где мы сидели. Надо же, даже за мой заказ заплатил.

Погано на душе у меня было, но ничего я поделать с собой не мог. Вот так до сих пор и не знаю как быть - и безумно жаль, что друга обидел, но и от сомнений не могу отделаться.

Порой хочу этот же вопрос Насте задать, но пока не решаюсь. А то ведь не переживу, если еще и жену потеряю.