Мама совсем рехнулась – стала няней для сына моего бывшего. И ничего плохого в этом не видит!

Про наши с Генкой, моим бывшим мужем, отношения можно сказать только одно. Бог отвел.

Были мы женаты всего два года, когда я узнала, что избранник мой неисправимый бабник и балабол. К счастью, детьми и общим имуществом обзавестись мы не успели.

А потому развели нас быстро и без лишнего шума. Бывшего я вычеркнула из жизни, хотя моя собственная мать всячески этому препятствовала.

Постоянно ныла и зудела, что я непроходимая идиотка, раз бросила такого хорошего мужика.

— Подумаешь, изменил. И что с того? Жил-то он с тобой. Перебесился бы, остепенился. Тебе надо было год-другой подождать. А теперь сидишь вот одна, так и останешься никому не нужной разведенкой, — мама как могла «поддерживала» меня.

Я сначала бесилась, а потом плюнула. Сказала только матери, если она такая умная и терпеливая, какого тогда лешего сама выгнала моего отца сто лет назад.

Родительница нахмурилась и сказала, что эти ситуации сравнивать нельзя. Мой, мол, папашка был тем еще проходимцем.

— А Геночка положительный человек. И ко мне как уважительно относился. Он твоему отцу и в подметки не годится.

Я думала, что на этом мы тему с бывшим закрыли. Как же я ошибалась.

Город у нас небольшой, поэтому до меня периодически долетали слухи о том, как складывалась Генкина жизнь. Вроде как он женился на одной из своих любовниц.

Ушлая девица через год после нашего развода родила Геночке сына. Общие знакомые рассказывали, что частенько видели счастливого отца в парке с колясочкой.

Некоторые даже подкалывали меня. Вот, мол, если бы ты сразу родила мужу наследника, он бы и семьи не ушел.

Мать тоже пару раз прошлась по этому поводу. Я не спорила. Не буду же я каждому встречному рассказывать, что муж был категорически против детей.

Так и говорил мне, дескать, ближайшие пять лет младенцев в нашем доме не будет. А что Вероника ему родила, так на обман пошла, дело житейское. Надо же было как-то мужика привязать к себе.

Новая счастливая жизнь бывшего меня было мало интересовала, не позвони он мне примерно месяц назад с просьбой. Да еще какой!

Совершенно спокойно, как будто не прошли годы после нашего развода, спросил как у меня дела и чем я занимаюсь. Я так обалдела, что не додумалась сразу его послать далеко и надолго.

Ответила, что ничем особенным не занимаюсь. Генка обрадовался.

— Раз ты свободна, тебе будет не сложно посидеть с моим сыном. Вероника рожает, мне надо в роддом, а ребенка оставить не с кем.

Я аж дар речи потеряла. С минуту молчала, пока бывший “алекал” в трубку. Потом спросила, хорошо ли Гена себя чувствует.

— Ты совсем с дуба рухнул? Просишь посидеть с чужим для меня ребенком. Вся ваша семья для меня никто.

Бывший обиделся. Ты, дескать, моя бывшая жена, все равно что сестра. Я даже слушать не стала этот бред.

Лечись, сказала, и трубку повесила. Об этом случае я никому рассказывать не стала. Не стоит он и минуты моего внимания.

А примерно через неделю приезжаю к матери по какому-то делу. И обнаруживаю у нее какого-то маленького мальчика!

Это, спрашиваю, что еще такое.

— Ты что, ребенка на улице украла? — предположила я.

Мать обиделась. За кого, мол, ты меня принимаешь.

— Это Матвейка, сын Гены. Знакомься, — взяла она мальчика за руку.

Я спросила, какого черта ребенок здесь делает.

— Геночка попросил ему помочь. Вероника родила, им сейчас не до старшего. У младенца какие-то проблемы, — ответила мама.

Я ее перебила. Говорю, а ты здесь при чем. У него вроде свои бабушки есть. Мать сказала, что они обе не в городе. Приедут, дескать, только через месяц.

— И потом, я давно мечтаю о внуке. Ты же никак не сподобишься родить. А после развода ты вообще рискуешь остаться старой девой с кошками. Хоть с Геночкиным мальчиком душу отведу, — проворковала родительница.

Ты себя слышишь, спрашиваю я маму. Ты сидишь с чужим ребенком. Человек обманывал меня, твою дочь. Оскорблял своим поведением.

А ты ему все простила и теперь вытираешь сопли его отпрыску, добавила я. Мама перебила и сказала, что мальчик ни в чем не виноват. Дети, мол, за отцов не отвечают.

Тут я поняла, что родительница сошла с ума и я уже ничем ей помочь не смогу. Делай, сказала, что хочешь, но меня не впутывай.

— Пока ты так унижаешься и лебезишь перед бывшим зятем, слышать о тебе ничего не хочу! — сказала я матери и ушла, хлопнув дверью.

Она, конечно, потом несколько раз звонила, но я трубку не взяла.

Пусть обижается, пусть ругает. Но я в этом театре абсурда не участвую.