Не могли сказать родителям, что наш новорождённый ребенок приёмный, но они сами догадались обо всем

Иногда жизнь преподносит неожиданности. Для кого-то подобное становится фатальным, но для нас с мужем это стало спасением.

Я очень долго не могла забеременеть. Лечилась сама, обследовали мужа, делали ЭКО. Всё было насмарку. Не получалось, и всё тут.

Представляете, как я радовалась, когда тест показал заветные две полоски?  Хотелось поделиться со всем миром, но я решила, что лучше будет скрыть ото всех пока что. Мало ли, это не беременность? Только зря обнадёжу всех.

Но то, что я беременна, подтвердило УЗИ, и тогда я рассказала мужу. Он заплакал от счастья, ведь, как и я, мечтал о малыше. Спустя несколько дней мы рассказали и нашим родителям. В день, когда вся семья собралась за одним столом и узнала радостную новость, я была уверена, что отныне всё будет замечательно.

К сожалению, идиллия продлилась недолго. Беременность оказалась для меня серьёзным испытанием. Токсикоз был пустым звуком по сравнению с отёками и прочими «прелестями». Часто лежала на сохранениях, борясь за жизнь сына.

Я уже молчу о самих родах. Если честно, думала, что умру, но и это было не самым худшим. Мой малыш умер, не успев даже родиться. Не удалось спасти.

Мой мир рухнул. Я не могла поверить, что потеряла того, за кого так долго и мучительно боролась. Пока  лежала в больнице, муж был рядом и поддерживал. 

Я винила во всем себя, но он раз за разом повторял, что моей вины здесь нет. Родителям мы пока ничего не рассказывали. Они думали, что я в очередной раз легла на сохранение.

В соседней палате беспрестанно плакал какой-то малыш. Сначала мне было больно слышать плач, зная, что мой сын не сможет даже заплакать, а затем возникло раздражение. Что за мать не может успокоить своего ребёнка.

Когда я сказала об этом мужу, он как-то странно на меня посмотрел, а затем сказал, что того малыша некому успокоить. Рядом с нами палата отказников.

В груди что-то ёкнуло. Я не испытала ненависти к матери-кукушке, оставившей своё дитя. У неё могли быть свои обстоятельства. Могла бы я забрать малыша?

Мы долго советовались с мужем, как будет лучше поступить, сможем ли мы принять чужого ребёнка, как своего и растить его? Решили, что этого малыша послал нам Бог, раз уж своего не получилось родить. Родителям решили ничего не говорить. Зачем? Чтобы у них было предвзятое отношение?

Так мы и поступили, ведь думали, что это лучшее решение. Меньше нервов потратим.

Так у нас появился Дениска. Он оказался на диво спокойным ребёнком. Муж даже как-то пошутил, что в роддоме он так кричал, потому что знал, что там, за стеной, его родители, и нужно, чтоб они его услышали.

Наши мамы очень радовались внуку и всё пытались найти в нём фамильные черты обеих семей. Мы с мужем лишь посмеивались, глядя, как они пытались понять, на кого похож внук.

И чем старше он становился, тем больше не похожим становился на нас. Смуглый, а мы все белокожие. Глазки тёмные, а в наших семьях у всех зеленые либо голубые глаза. 

Свекровь начала злиться, говорила, что я Дениску нагуляла явно. Видно же, что не похож ни на кого. Моя мама тоже как-то странно на него смотрела, а один раз не удержалась и спросила, а точно ли от мужа я родила? Может, в роддоме подменили, а мы и не заметили?

Было обидно, что даже родная мать не верит мне, но рассказать правду мы не могли. Знали, как родственники относятся к усыновлению. Потому приходилось терпеть.

В какой-то момент мы даже остались, грубо говоря, одни. Родственники свели общение с нами к минимуму, думая, что я изменщица, а мой муж просто на всё закрывает глаза.

На контакт все вышли как-то внезапно. Перед третьим днём рождения сына на нас посыпались звонки, будто бы и не было тишины с их стороны. Мы с мужем и не подумали о чём-то плохом, только порадовались, что родственники одумались.

Мы отпраздновали день рождения сына, и всё будто бы вернулось на свои места. Ещё пару месяцев я не слышала ни единого намека, что Дениска нагулянный или подменыш. Если честно, казалось, что это затишье перед бурей. Ну, не мог же конфликт так резко затухнуть?

Предчувствие не подвело. В один из вечеров к нам заглянули нами мамы. Они выглядели взбудораженными, будто бы узнали что-то, что больше не могли держать в себе.

- А я говорила, что Денис не мой внук, - начала свекровь, грозно глядя на меня.

- А я говорила, что вам его подменили в роддоме, - продолжила моя мама, - а ты меня слушать не хотела.

Я сначала не понимала, что происходит, а потом они показали мне бумаги, которые держали в руках. Они умудрились сделать тесты ДНК!

Мы с мужем тревожно переглянулись под торжествующими взглядами мам и кивнули друг другу, признавая, что всё зашло слишком далеко и рассказать нужно.

Так они и узнали, что их родной внук на самом деле мёртв, а Денис не нагулян, не подменен, а усыновлён.

В тот вечер было много слёз и извинений. Они и подумать не могли, что дела обстоят именно так. Я выдохнула с облегчением, ведь нам больше не нужно было хранить эту тайну.

Сын ещё мал для таких откровений, но когда подрастёт, я обязательно расскажу ему историю о том, как он появился в нашей семье, чтобы он потом мучительно не думал, почему же не похож на своих родственников.