Мать требует, чтобы я оплачивала ее коммуналку. А ничего, что я и так каждый месяц перевожу ей по 20 тысяч?

Мне тридцать пять лет. У меня двое детей, муж, дом, работа, вечная спешка и постоянное ощущение, что я чем-то обязана своей матери. 

Как только у меня появился первый стабильный доход, я начала помогать маме. Переводила деньги, закрывала её кредиты, покупала лекарства, одежду. Всё, что было нужно. За десять лет отправленные мною суммы превратились в целое состояние. 

Мы с мамой всегда общались сухо. С самого детства наши отношения были натянутыми. Иногда мне казалось, что она просто меня не любит. Но со временем я с этим смирилась и стала принимать как должное. 

В последнее время я каждый месяц исправно перечисляла ей двадцать тысяч, так как не успевала ездить для нее по аптекам и магазинам. Предложила, мол, давай я тебе деньги буду переводить, а ты сама покупай, что надо. Мама согласилась. 

А пару дней назад она позвонила мне с претензией. Сказала, что раз я у неё прописана, то обязана оплачивать всю коммуналку. 

К слову, с тех пор, как я вышла замуж и переехала, в маминой квартире я не жила ни дня, но прописка осталась. Как-то руки не дошли выписаться, хотя знала, что надо.

- А не жирно будет?! Я и так тебе по двадцатке в месяц отстегиваю! - возмутилась я.

- И что? Ты здесь прописана, значит, обязана! Квиточки уже пришли, можешь приехать забрать. 

Я выдержала паузу и ответила: «Мы потом поговорим». 

Повесила трубку и весь вечер ходила по дому, сгорая от злости и бесясь от наглости матери. В голове крутились одинаковые мысли: двадцать тысяч в месяц и мало? Разве с этих денег нельзя за коммуналку заплатить? 

Муж только пожал плечами и сказал, что если я сейчас соглашусь, то дальше теща будет наглеть сильнее. Еще чего-нибудь придумает, чтобы денег стянуть.

Через неделю я всё-таки поехала к матери, правда, без предупреждения, но ведь она и так ждала меня «за квиточками». Ехала и вспоминала. Как в девятом классе мать кричала на меня из-за троек, как я уезжала учиться и думала, что вот-вот я стану самостоятельной, и как в двадцать пять решила, что если буду помогать матери, то она перестанет видеть во мне врага. 

Двери мама открыла сразу. В квартире всё было, как и раньше: старый линолеум, ковры на стенах, запах кошки. Я прошла на кухню и сразу начала разговор.

- Мам, я перевожу тебе по двадцать тысяч ежемесячно. Оплачивай коммуналку с этих денег. В чем проблема?

Она молча выслушала, но было видно, что мои слова ей не нравятся. 

- Двадцать тысяч ты переводишь на лекарства и продукты. На коммунальные платежи их не хватит. А в квартире ты прописана, значит, это твоя обязанность!

С каждой фразой я чувствовала, как становится тесно и душно. Мать повторяла одно и то же: «Ты прописана - ты обязана». 

И тут я поняла, что для неё это не про деньги, а про власть. Про возможность дергать меня за нитку, проверяя, насколько сильно я готова прогибаться. Под конец разговора я уже распсиховалась.

- Прописана, прописана! Так я выпишусь и все! 

- Выписывайся! Только потом не приходи. 

- Хорошо, но деньги я тогда скидывать больше не буду.

- Ты обязана помогать мне! Я на пенсии! 

- С меня хватит твоих манипуляций! Ничего я тебе не обязана. Все! - почти закричала я.

Я вышла на лестничную площадку и выдохнула. Думала о том, как все эти годы я винила себя: что недостаточно часто звоню, мало помогаю, не так живу, не тем дышу. Каждый перевод был словно попытка купить немного спокойствия, но спокойствия всё равно не было. 

Вспомнила, как закрывала мамины кредиты, как гасила очередную кредитную карту, когда та звонила со слезами, и уже через неделю слышала от неё, что я эгоистка и живу только для себя. 

И вот сейчас, когда она сказала про коммуналку, стало ясно: этому не будет конца, если не поставить жирную точку.

А из квартиры я выпишусь. Переводы тоже прекращу. Знаю, пенсия у нее немаленькая, проживёт. С голодухи точно не помрет. Пусть и дальше считает меня неблагодарной. А я больше не собираюсь стелиться перед ней, как половая тряпка.